Пятая жертва

У невысокого, с богатой черной шевелюрой и густыми бровями заведующего отделением был вид довольного жизнью человека. Он излучал заразительный оптимизм, как присказку повторяя при осмотре "так-с, что у нас тут". При этом он потирал руки, будто они зябли.

В палате он появился после завтрака в сопровождении крупной румяной докторши в неестественно чистом, хрустящем накрахмаленном халате. И сразу принялся за Валдаева. Осматривал он его долго. Прищелкивал пальцами, заставлял доставать пальцем до уха, нагибаться. Смотрел зрачки. Валдаев выполнял все требования с вялой покорностью.

- Ну так-с, что у нас тут, - обернулся довольный собой и пациентом завотделением к докторше, которая держала в руках блокнот и авторучку. Конечно, нужно проводить исследования, но, судя по всему, органических изменений никаких. Налицо просто переутомление. И где вы у нас работаете? - обратился он к Валдаеву.

- Журналист.

- Криминальный?

- Нет. Пишу про аномальные явления.

- Э, дружок. Тут вообще до Белых Столбов рукой подать.

Писали бы о чем-то возвышенном. О литературе. О нравственности, семье.

- Я писал... Раньше писал.

- Понятно... Значит, у нас нервное истощение, - он потер руки. - Время стрессов. Кризисы... Ничего, несколько дней покоя. Успокоительными поколют.

- А нельзя не колоть?

- Откуда такое недоверие к медикаментам? Ничего с вами не будет. Вот если не колоть, тогда последствия могут быть самые непредсказуемые, - радостно сообщил завотделением. - Вы уже на грани.

Валдаев вяло кивнул, присаживаясь на краешек кровати.

- Вам нужен отдых. Никаких телевизоров. Никаких волнений... Кстати, вас привезли из милиции. Что-то произошло?

- Ничего особенного, - покачал головой Валдаев, без интереса отметив про себя, что майор Кучер и его коллеги ни словом не обмолвились о причинах, благодаря которым одним пациентом в этом заведении стало больше. Это уже хорошо. Если бы они решили серьезно за него браться, то наверняка нашли бы пару сторожей, чтобы приставить их к палате. Или положили бы в другую больницу, с решетками на окнах.

- Прекрасно, - кивнул завотделением. - У большинства людей, лежащих здесь, не произошло ничего особенного. Но они все поражены стремлением возводить до небес свои неприятности. А неприятности нужно уметь низводить.

- Это вопрос выживания в современных условиях, - поддакнула докторша. Судя по всему, фраза была стандартная, потому что завотделением согласно кивнул.

- Вот именно, Надежда Валерьяновна. Вот именно... Они покинули палату, и Валдаев получил возможность отдохнуть от них. Они ему надоели. Ему хотелось просто лежать и не вставать...

Но вставать пришлось. Он добрался до умывальника. Клиника была хорошая, сооруженная в конце восьмидесятых по проекту четвертого (цековского) управления Минздрава и в порыве борьбы с привелегиями переданная обычным людям. Поэтому при каждой палате был коридорчике холодильником, туалет и ванная.

- Здесь не так плохо, - сказал сосед Алексей, когда Валдаев вернулся из ванной и обессиленно рухнул на кровать. - Это как нейтральная Швейцария во время войны.

- Почему? - спросил Валдаев.

- Вся Европа воевала, а Швейцария отгородилась от всего мира границей. Стала островком стабильности... Так и здесь. Наши недоделанные дела, неотданные долги - все там, за границей клиники... Здесь редко что происходит. Заведующий даже одно время запретил телевизор как основной источник стрессов. Правда, уже неделю разрешает смотреть пару телесериалов.

- Остров, - прошептал Валдаев, ощущая, что все опять становится зыбче, отдаляется.

- Э, браток, тебе опять худо, - озабоченно покачал го ловой Алексей.

- Нормально.

- Какой там нормально.

- Пожалуйста, оставь....

Валдаева потянуло в сон. Но сон не шел. А была какая-то полусонница.

Очнулся он к обеду. От еды отказался, но седая медсестра чуть ли не силой заставила его есть. После обеда ему вкатали укол и дали несколько желтеньких таблеток. Судя по всему, в клинике не было недостатка в медикаментах. К вечеру он снова очнулся. И нашел в себе силы прогуляться по заведению. Чувствовал он себя неважно. Но его поддерживал сосед.

Навстречу прогулочно брели мужчины и женщины - в спорткостюмах или в пижамах. Они о чем-то негромко беседовали. Атмосфера была пронизана унынием.

- Нет стариков, - отметил Валдаев.

- Точно, - кивнул Алексей. - По-моему, до них просто нет никому дела.

- Как это?

- Их списали... Слишком мало средств у медицины. Так что стараются поднимать людей, у которых есть хоть какое-то будущее.

- Звучит зловеще, - сказал Валдаев.

- Ничего зловещего. Новые стандарты в обществе. Вытаскивать только тех, кто еще может пригодиться и кто не цыганит пенсии, пособия и бесплатные лекарства, Алексей безрадостно улыбнулся.

- Холокост, - без всякого выражения произнес Валдаев.

- Близко к этому, - согласился Алексей.

- Кошмар, - едва слышно прошептал Валдаев. Но сейчас для него это было лишь слово. Сам кошмар он прочувствовать не мог. Ощущал лишь, что тот притаился в нем, приглушенный лекарствами, но все еще мощный, готовый выгрызть душу.