Пятая жертва

Он на самом деле терпеть не мог вечеринки. Возненавидел их еще со студенческих времен. Они были ему в тягость. За столом нужно показывать себя, острить, и ему все время казалось, что и показывает он себя, и острит не так, невпопад. Особенно терялся, когда вдруг говорил что-то и вер смотрели на него, тогда он боялся провалиться и, как правило, брякал что-то не то. Вечеринки и в университете и позже становились тягостной обязанностью, не посещать их было непристойно, чтобы не прослыть человеком со странностями. На них обычно все надирались, плясали до упаду. Он плясал плохо, хоть и старательно. Потом молодежь разбивалась на пары, разбредалась по комнатам и темным углам, слышались чмоканья, женский хохот. Он же чаще оставался один. А когда притаскивали пару и ему, он надувался и, вместо того чтобы тащить даму в угол, начинал долго и нудно говорить на умные темы. Девушки ему уныло поддакивали, кивали, соглашались с его мудрыми мыслями и при первом случае улизывали в неизвестном направлении.

- Домосед, - она поцеловала его сверху в лысину. И Валдаев ощутил, как дурные мысли если и не ушли, то немного подвинулись. Притаились. Никуда эти мысли поганые не денутся. Набросятся очень скоро с новой силой. Но теперь рядом Элла. Она умеет отгонять дурные думы.

Он приветал и потянулся к ее губам своими губами. Она неожиданно с силой отодвинула его.

- Подожди. Неприлично совращать девушку, находящуюся в состоянии опьянения. Мне нужно умыться. Смыть грим. И обдумать свое поведение на свежую голову, - она засмеялась, встала, слегка качнулась и отправилась в ванную

Валдаев так и не встал с ковра.

Он услышал, как в ванной полилась вода, и его передернуло. Так же лилась вода в той ванной, в которой лежало несколько часов назад обнаженное тело с перерезанным горлом.

Он застонал, обхватив голову. Голова вдруг разболелась Все пошло вкривь. И он как наяву ощутил тот же легкий, но назойливый, туманящий сознание запах, как и на квартиры Наташи.

Он встряхнул головой и закусил зубами руку. Боль привела его в чувство... Стоп, надо брать себя в руки. Слишком близко сейчас он от бездны безумия. Ничего, рядом Элла. Он уцепится за нее, как утопающий за спасательный круг... Или за соломинку?

Она пробыла в ванной минут пятнадцать. Вышла уже твердой походкой. На ней был длинный махровый халат, оставшийся еще от Лены.

- Все, теперь перед тобой трезвая девушка, - Элла упала на диван. Правильно?

-Да, конечно...

Она потянулась к выключателю и хлопнула по нему. Зажглась хрустальная люстра в свои пять ярких ламп.

- Да будет свет, - провозгласила она. Он зажмурился, потом открыл глаза. И увидел, что Элла озадаченно смотрит на него.

- Валера, что-то случилось? - спросила она.

- Почему ты так думаешь?

- Ты не смотрел на себя в зеркало?

- Что, неважно выгляжу?

- Мягко сказано. У тебя вид, как у человека, проигравшего машину, квартиру и дачу в пирамиду МММ.

- Если бы... - он запнулся. Он был не в силах рассказать ей. К языку как прилепили гирю.

Она взяла его за руки, посмотрела в глаза - с тревогой и ожиданием. И приказала:

- Рассказывай.

Тут его прорвало. Он говорил, говорил, говорил. Элла кушала внимательно, не перебивая. Наконец он выдохся, замолчал.

Она прижалась к нему.

- Что делать, что делать? - прошептал он.

- Ничего.

- Как?

- Ты ничего не можешь сделать. Тебя несет, как ветку в водопаде. Что ты можешь теперь, кроме глупостей?

- Но...

- А что ты можешь изменить? Зато свихнуться ты можешь без особых усилий... Так что ничего не делай. Помнишь, что Карлсон говорил?

-Что?

- Спокойствие, только спокойствие... Мир такой каким мы его воспринимаем.

- Пока он не ударит по голове.

- И боль такая, какой мы ее воспринимаем. Забудься Валера... А я тебе помогу. Она обняла его.

- Я выключу свет, - прошептал он.

- Не надо. Мне хочется больше света! Он распахнул ее халат; Стянул его с ее плеч. Это было гораздо безумнее, чем раньше. Сейчас ему в затылок дышал страх, кралась по его следам погибель, и он хотел получить то, на что ему, может быть, отведен толщ миг в его жизни. И он был на вершине сладостно-болезненного блаженства. И Элла отвечала ему тем же.

Наконец, она закричала, укусила его в руку, прошептала

- Еще, еще...

И он с ужасом увидел, что сжимает ее горло в порыве страсти, все сильнее и сильнее.

- Еще...

У него немного просветлело в голове. Он отвалился о нее. Она глубоко дышала. Потом потрогала горло.

- Уф, ты чуть не придушил меня... Валера, ты ведь мог задушить меня!

- Нет, нет, - зашептал он.

- Мог... Но это было прекрасно.

- Прекрасно, - он с ужасом подумал, что мог бы сжать пальцы чуть сильнее... Нет, не мог. В нем слишком ярь. звучит колокольчик опасности... Но он не осознавал в то момент себя. В этой страсти вырвалась наружу вторая, темная составляющая его Я, о которой долдонят ему все уже неделю... Как далеко он может зайти?

Элла встала, прошлась по комнате. Присела обратно н диван

Он лежал, уткнувшись в подушку. И вдруг почувствовал, что она смотрит на него. Он приподнялся на локте. В ее взоре была какая-то затуманенность. А еще напряженное ожидание. Понимание. И страх.