Пятая жертва

— Спасибо, — сухо поблагодарил Трауберг, едва взглянув на Вершинину.

Было видно, что он с трудом сдерживает свои эмоции.

— Я хочу, — сказал он и закашлялся, — чтобы вы…

— Воды?

— Да, будьте любезны, — с трудом выдавил он, мотая рыжей головой.

Вершинина поднялась с кресла и, подойдя к журнальному столику, налила из высокого графина воды. Она протянула стакан гостю и вернулась на свое место.

— Спасибо, — более проникновенным голосом поблагодарил Трауберг, — я хочу, — повторил он после нескольких глотков, — чтобы вы нашли убийцу моей дочери.

Поставив стакан на стол, в ожидании ответа он сделал скорбное выражение лица и теперь, наклонив голову вперед, смотрел исподлобья.

— Насколько мне известно, речь идет о серийном убийце, о маньяке… — начала было Вершинина.

— Найдите этого подонка! — неожиданно закричал побледневший Трауберг, — я заплачу, — уже более спокойно добавил он.

— Успокойтесь, Лев Земович, попейте еще воды, — Вершинина затушила сигарету в огромной хрустальной пепельнице и откинулась на спинку кресла.

Трауберг сделал несколько лихорадочных глотков и, снова водрузив стакан на стол, некоторое время молчал, собираясь с мыслями.

«Нелегко ему, — сочувственно подумала Вершинина, — а все-таки выражается ясно, четко формулирует». Она почувствовала к посетителю что-то похожее на симпатию.

— Я навел о вас справки, — быстро и неожиданно деловито заговорил он, — на вашем счету нет ни одного не раскрытого убийства…

— Стараемся, — скромно заметила Валандра, пожимая плечами.

— Вы поможете мне? — его голубые глаза, не мигая, смотрели на нее.

— Лев Земович, — мягко обратилась она к Траубергу, — вы не подождете немного, мне надо поговорить с ребятами?

— Конечно, конечно, — Трауберг замотал головой.

— Я скоро приду, — Вершинина направилась к двери.

В дежурке было необычно свежо. Сидя за столом, на котором возвышался пульт, Болдырев ежеминутно, как гончар, выдувал себе на руки все новые порции горячего внутриутробного воздуха, демонстративно растирая их.

— Хватит прикидываться! — язвительно хихикнул Толкушкин, который ломал голову над очередным кроссвордом, — пора радиаторов и прочей дряни миновала.

— Молчи, умник! — огрызнулся Болдырев, — много ты понимаешь!

— Не грусти, Серега, — подхватил Маркелов, — скоро лето! Недельки через две, помяни мое слово, установится настоящая «болдыревская» погодка — сорок градусов в тени, — иронично посмотрев на рыкающего и чертыхающегося Болдырева, Маркелов вновь сосредоточил внимание на мониторе.

— Слышал я, ночка у вас неспокойная…

— Вадим, Валера, — мне надо с вами поговорить, — обратилась к задирам вошедшая в дежурку Валандра.

— О вчерашнем? — проницательно спросил Толкушкин.

— Опишите мне все виденное и слышанное вами в деталях, — что и как. Кажется у нас клиент намечается, догадываетесь, кто?

— Папаша той девушки, которую мы в квартире обнаружили с… — Маркелов замялся.

— Трауберг Лев Земович, прошу любить и жаловать. Ну так что, еще раз, как все было? — Валандра строго посмотрела на ребят.

— Значит так, — взял инициативу Толкушкин, — приехали мы на Шевченко…

* * *

Вернувшись в кабинет, Вершинина застала Трауберга сокрушенным и поникшим. Он тупо смотрел в пол, непрерывно покачивая головой туда-сюда.

— Вам плохо? — обеспокоенно спросила она, вглядываясь в его бледное лицо. — может, еще воды? — Валандра перевела взгляд на пустой стакан, стоявший на столе.

— Пожалуйста, если можно… — произнес он слабым голосом и продолжил бессмысленное движение головой влево-вправо.

Валандра заново наполнила стакан и протянула его Траубергу.

«Воспоминания замучили, при мне-то он еще кое-как сдерживался, а стоило мне уйти — совсем никакой стал!»

Она закурила.

— Может, закурите? — обратилась она к понурому Льву Земовичу.

— Не курю, — отозвался он и, опустошив стакан наполовину, поставил его на стол. — Трудный день, — тоном библейского мудреца произнес Лев Земович.

— Еще бы, — Вершинина сочувственно посмотрела на него.

— Такое горе… — его слабый голос сбился на всхлип, извините…

— Ну что вы, я понимаю.

Вершинина замолчала, давая посетителю время прийти в себя.

— Ну так что, продолжим? — мягко сказала она, заметив, что Трауберг немного приободрился.

— Конечно. Вы согласны мне помочь? — он поднял на Вершинину свои голубые глаза. Она кивнула.

— Лев Земович, как я вам уже сказала, речь идет о серии убийств. Мне очень жаль, что ваша дочь пополнила список жертв этого маньяка… Пятое убийство — один и тот же почерк. Можно только предполагать, где этот подонок знакомился со своими будущими жертвами: на улице, в кафе, в баре, на дискотеке, на рынке…

Ясно одно. У всех этих женщин было что-то общее: во внешности, в манере поведения ли, в разговоре, может быть, какой-либо определенный род деятельности, социальный статус, какие-нибудь психологические особенности, которые маньяк умеет сходу различать. Серийные убийцы — неплохие психологи.