Пятая жизнь. Предварительные итоги в вопросах и ответах

Некоторое время назад в Ганновере проходили «Дни евангелической церкви Германии». В рамках этого крупного мероприятия (в Ганновер съехалось тогда несколько сотен тысяч человек со всех концов страны) был открыт «Монумент вопросов». Любой человек мог задать вопрос Богу или миру, его записывали на специальную ленту, и потом тысячи разноцветных лент подняли на высоту двадцать метров. Если бы Вам пришлось задать вопрос Богу, чтобы Вы спросили?

Я бы спросил: «Бог, ты есть? Есть ли Ты после всего, что мы знаем об Освенциме?». Я знаю, что многие еврейские мыслители говорят, что Освенцим — доказательство того, что Бога нет. Но другие утверждают, что Освенцим был еще одним испытанием веры в Бога. Все это очень индивидуально.

А Вы знаете ответ на этот вопрос?

Нет, я не знаю.

* * *

Потом было знакомство с небольшой, но тщательно подобранной библиотекой Центра, работа с уникальными документами в его обширном архиве, и только к вечеру я сообразил, что так и не поинтересовался, чем же профессору запомнился квас на улицах Москвы.

Опыт синтетического интервью с Иосифом Бродским: «И эллин и иудей»

«Еврей ли вы?»

Остап Бендер со знанием дела говорил, что у пророка Самуила всегда спрашивают одно и то же: «Почему в продаже нет животного масла?» и «Еврей ли вы?». Последний вопрос нередко задавали и Иосифу Бродскому, особенно после его вынужденного отъезда на Запад в 1972 году. Практически ни одно выступление поэта перед русскоязычной аудиторией в Америке не обходилось без настойчивых расспросов о его религии и национальности. Бродский не любил рассуждать на такие темы, но полностью уйти от них все же не мог. В своих многочисленных интервью нобелевскому лауреату приходилось касаться и этих предметов (см., например [1–4].

О «еврействе» и «христианстве» Бродского написано немало. Отмечу статью Шимона Маркиша в сборнике «Иосиф Бродский: труды и дни»[3] и главу «Проблемы пятого пункта» в книге Людмилы Штерн «Бродский: Ося. Иосиф, Joseph»[5], Возможно, кому-то будет интересно узнать, что именно говорил и писал об этом сам поэт.

Вниманию читателя предлагается опыт воображаемого, своего рода «синтетического» интервью, содержащего реальные ответы Иосифа Александровича Бродского на реальные вопросы, которые задавали ему разные люди в разное время. Как видно из названия, материал составлен в форме единого интервью. Вопросы выделены курсивом. Ответы на них иногда незначительно сокращены, а в некоторых случаях, если вопросы сходны между собой, сведены воедино. В остальном вопросы и ответы точно соответствуют опубликованным текстам интервью.

«Я был воспитан вне религии»

Иосиф Александрович Бродский

Расскажите немного о семье, об отце и о вашей связи с ним.

По образованию он был журналист, вернее, у него было два диплома: один — географического факультета; но потом, когда он понял, что как географу ему не придется путешествовать, поскольку он еврей, то он окончил Институт красной журналистики и работал фотографом.

Затем, уже после войны, он два или три года работал в Военно-морском музее, куда я часто ходил. Потом вышло постановление Жданова о том. что лица еврейской национальности не должны обладать высокими воинскими званиями, и отец демобилизовался. Некоторое время он был без работы, и мы жили на зарплату матери — она работала в бухгалтерии местного ЖЭКа[46].

Ваши родители были ортодоксальными евреями?

Вовсе нет. Я был воспитан вне религии, но не мог не знать, каково быть евреем: это вроде отметины. Люди называют тебя «жид», тебя преследуют антисемитские замечания; в какой-то степени человек становится изгоем. Но может, это и хорошо: тем быстрее привыкаешь не зависеть ни от чьего мнения[47].

Понимание того, что я еврей, пришло ко мне довольно рано. Мою семью ничто не связывало с иудаизмом, абсолютно ничто. Но у системы был способ заставить человека осознать свою этническую принадлежность. В Советском Союзе есть удостоверяющий документ — паспорт, в котором указываются ваши имя, фамилия, место рождения и национальность. Отступление от этого правила может караться законом. Так что антисемитизм в России в значительной степени порождается государством.