Пятая жизнь

Из динамиков хлынула ритмичная песенка с непонятными английскими словами, а голос ведущего переместился в телефон.

– Юль, вы меня слышите?

– Да.

– Извините, но сами вы верите в то, что говорили, или это у вас такой интригующий имидж?

– Я не знаю. Иногда мне кажется, что верю, иногда нет.

– И что вы чувствуете в моменты, когда верите? Еще раз извините, но мне жутко интересно. Я б тоже хотел очутиться в другом веке, пожить там, а потом вернуться. Это так кайфно…

– Не очень, – Юля попыталась подобрать наиболее точные определения, – понимаете… вы же там не на экскурсии. Вы там живете и другой жизни в тот момент у вас нет. Представляете, это ваша единственная и последняя жизнь.

Ведущий замолчал, пытаясь вжиться в образ, но, видимо, не смог, потому что печально сказал:

– Мне все-таки кажется, что так не бывает.

– В последнее время и мне так кажется, – согласилась Юля.

– Ладно, – голос ведущего обрел «студийную» окраску, – вернемся к тому, что вы все-таки победитель нашей игры. Вы, наверное, бывали в «Старом городе»?

– Нет.

– О, как! – удивился ведущий, вроде, это являлось таким нонсенсом, что дальше и разговаривать им не о чем, – но, по крайней мере, знаете, где он находится?

– Знаю.

– И то хорошо.

Юля чувствовала, что он разговаривает с ней, как с ребенком, с высоты своего жизненного опыта. Пусть он не окунался в другие реальности, зато, похоже, часто посещал «Старый город», что в данное время котировалось гораздо выше.

– Так вот, входите в зал, поднимаетесь по лестнице на полуэтаж и видите столик с букетом роз и табличкой «Заказ». Начиная с двадцати ноль-ноль можете смело садиться за него и ждать своего избранника. Ужин оплачен в сумме двух тысяч рублей. Если сильно разгуляетесь, остальное за свой счет, – ведущий рассмеялся, – приятно провести время. Смотрите, не останьтесь в какой-нибудь мезозойской эре. До свидания.

– До свидания, – Юля положила телефон и взглянула на часы. …Семь. Если ехать, то пора собираться; причем, очень быстро… Мысленно прикинула, что можно надеть, что надо подправить в макияже, но самым сложным оказалось подняться и заставить себя что-то делать – странное ощущение открывающейся пропасти приковало ее к креслу. Шаг, один только шаг, и она окажется летящей в бездну, а эта квартира, пусть уже не родная, но сделанная с истинной заботой, и вообще все, чем она жила до сих пор, останется лишь крошечной светящейся точкой над головой, к которой никогда нельзя будет подняться снова.

…Почему так? Ведь я не делаю ничего плохого. Я выиграла игру и должна получить заслуженный приз. Больше ничего. Могу я позволить себе такое удовольствие? Почему только Пашка имеет на это право? Я не снимаю мужиков и не собираюсь ни с кем спать, но может же в моей жизни быть хоть что-то принадлежащее только мне? Я же собиралась создавать свой круг общения, так, может, мне с этим человеком будет также интересно, как, например, с Борисом или с Алексеем из библиотеки, и мы станем друзьями? Почему я должна ограничивать себя?..

Сумбурных вопросов было множество, но все они оказывались риторическими, так как ответы напрашивались ясные и однозначные – требовалось только совершить маленькое усилие!.. Юля снова взглянула на часы. …Двадцать минут восьмого… Господи, а если я не успею? Он придет ровно в восемь и уйдет, никого не обнаружив!..

Мысль о том, что они могут не встретиться, оказалась на удивление болезненной. Внутри возник совершенно неуместный комок, выдавливающий слезы, уже подступившие к глазам, но анализировать его происхождение времени не оставалось – либо она сидит дома и рыдает в одиночестве, либо… Юля выбрала второе; вскочила, распахнула шкаф. Слава богу, что все вещи у нее всегда висели чистые и поглаженные…