Пятьдесят лет в Российском императорском флоте

В первых числах декабря, получив 3-дневный отпуск, я отправился в Лондон с лейтенантом Тимофеевым, бывавшим там в свое первое плавание. Через 2,5 часа скорый поезд Южной железной дороги подвозил нас в туманное утро к Victory station. В громадном вокзале, покрытом стеклянной крышей, было морозно и темно вследствие густого тумана; мы с трудом поэтому ориентировались в многочисленной толпе пассажиров и носильщиков, снующих в разных направлениях, торопясь занимать места в поездах, готовых отойти из разных мест станции.

Поезда отходили молча, без предварительных звонков, к которым мы привыкли в России, и с места давали полный ход. На улице стояли чистенькие лакированные кэбы с высокими сидениями кучеров сзади пассажира. Мы взяли номера в гостинице у самой станции в Groswenor hotel и, приведя себя в порядок и позавтракав в столовом зале отеля, отправились в кэбе осматривать Лондон.

Хотя туман к полудню несколько рассеялся, но в этот день мы Лондон видели только, так сказать, на близком горизонте; безукоризненно чистые гранитные тротуары и широкие прямые улицы, застроенные высокими громадами темно-серого цвета, сразу говорят вам, что вы попали в строго деловой город; на улицах большое движение, и у всех на лицах отпечаток серьезной деловитости; праздно гуляющей публики в это время дня вы не увидите; все спешат в банки, в конторы, на фабрики, заводы пешком, в кэбах, на велосипедах и по подземной железной дороге. Серый спокойный цвет города представлял для нас приятный контраст с пестротой красных, зеленых, голубых и желтых красок петербургских домов, утомлявших глаз своей яркостью и безвкусием. На улицах преобладают мужчины, почти все в цилиндрах (1879 г.); котелок здесь очень редок, это значит француз или русский, вообще — иностранец. Женщины появляются на улицах или очень рано, когда открываются рынки, или же вечером, когда деловой день в конторах окончился.

В первый день мы успели только осмотреть город снаружи: Вестминстерское аббатство, Парламент (оба величественные здания в готическом стиле), мост через Темзу, Сити, биржу, Trafalgar place с памятником Нельсону, Букингемский дворец и парк, собор Св. Павла, «Hyde park» и Cristal Palace — огромное здание со стеклянной крышей, где помещалась последняя Лондонская всемирная выставка. Вечером мы были в знаменитом лондонском Аквариуме, где вся жизнь подводного царства видна публике через большие витрины, вделанные в боковые стены исполинских резервуаров, изобилующих всеми животными подводного царства до дельфинов и акул включительно. Пронизывая воду, лучи яркого электрического света дают возможность публике видеть внутренность резервуара на довольно большие углубления. В этом же здании имеется кафе и даже Music hall — нечто вроде кафе-шантана.

Поздно вечером, в 11 часов, вернувшись в свой отель, мы зашли в столовую, наполненную нарядной ужинающей после театров; все мужчины были во фраках, а дамы в вечерних туалетах, мы упустили из виду этот обычай и чувствовали себя неловко в своих пиджаках и тужурках.

Вернувшись в свои комнаты для ночлега, мы нашли в них окна раскрытыми настежь (при морозе около -3°), а камин затопленный, с полным зарядом ярко пылающего угля. Печей в отеле этом не было: обитатели довольствовались каминами, в спальнях держалась температура, почти равная наружной, но зато на кроватях мы нашли по 3–4 теплых фланелевых одеяла и пуховик сверху. Закрыв окна, мы, дрожа от холода, влезли в свои кровати, быстро в них согрелись и выспались прекрасно; утром встали свежими и бодрыми, только утренний туалет на холоде делать было неприятно. На другой день мы ездили по подземной дороге, проведенной, между прочим, под дном Темзы на заречную сторону города; осматривали Westminster Abbay (Вестмюнстерское аббатство), Парламент и British Museum.

Музей описывать я не стану; о нем исписаны целые тома на всех европейских языках. Что же касается Парламента и аббатства, то они невольно привлекают внимание всякого туриста, попавшего в Лондон, даже не знакомого вовсе с архитектурой.