Пятьдесят лет в Российском императорском флоте

В Ревеле уже третий год строился новый грандиозный военный порт-база Петра Великого. В основу его постройки были приняты во внимание принципы новейшей военно-морской стратегии: на выдвинутых далеко вперед в море островах строились крепостные форты с крупной артиллерией для защиты порта от атаки наступающего флота с моря. В план военного порта входили: внутренняя гавань, мастерские, доки, эллинги, магазины и проч.; на рейде с севера строился громадный мол, длиною около версты, за этим молом устраивался просторный аванпорт для якорной стоянки действующей эскадры. Правление «Русско-Балтийского судостроительного завода» находилось в Петербурге, а в Ревель переехали только директор-распорядитель Соколовский, начальник завода корабельный инженер-полковник Гаврилов и строители верфи и зданий.

При прогрессивном развитии дальнобойности судовой артиллерии (12-14-дюймовые орудия в 52 калибра достигали дальности 120 кабельтовых, т. е. 12-ти миль) Кронштадт, со своими старыми фортами на рейде, потерял уже значение первоклассной крепости, и ему предназначалась теперь роль тыловой базы — для ремонта судов, потерпевших аварию в бою, и для хранения боевых запасов. А для защиты порта выдвинутыми вперед укреплениями на обоих берегах залива были построены сильные форты на Красной горке (южный берег) и форт Ино на финляндском берегу.

Весною я ездил несколько раз в Ревель на постройку нашего порта. В апреле были уже готовы главный административный дом, десяток домов-казарм для рабочих и открылись столовая на 1000 человек рабочих и при ней церковь. На торжество освящения были приглашены из Петербурга высшие морские власти и члены Государственной Думы: Гучков, Шаховской, Савич, Звегинцев.

ЛЕТО 1913 г. В ШВЕЙЦАРИИ И ИТАЛИИ

Я решил взять отпуск и летом с женой и дочерью Ольгой отдохнуть за границей, и 27 мая выехали через Берлин в Лозанну. Берлин был иллюминован по случаю 25-летнего юбилея царствования императора Вильгельма II. Улицы полны ликующим народом, торжественные процессии перед дворцом, музыка, хоры студенческих корпораций, цехов и проч. Мы решили задержаться на сутки. Вечером смотрели «Unter den Linden» иллюминацию. От королевского дворца вдоль по аллеям тянулись нарядные фаэтоны с депутатами различных обществ с флагами; они продефилировали только что перед императором, стоявшим на балконе, и возвращались по своим клубам. Утром поехали посмотреть город и сад Tiegergarthen.TaM интересный парламент: из бронзы отлитый Бисмарк, Мольтке, старый Вильгельм и пресловутая «Sieges» — аллея побед, где все немецкие старые курфюрсты стоят в 2 шеренгах, равняясь во фронте. Затем мои дамы делали покупки в модных магазинах на Leipziger Strasse.

В Лозанне мы поместились в Hotel National’e. В этом отеле, с зеленым садом из южных растений, мы получили три комфортабельных комнаты с платою по 8 франков с полным пансионом.

Ежедневно мы отправлялись прогулкой: или спускались в Уши на берег Лемана, где вдоль набережной тянется аллея из платанов с цветниками и парками отелей; то мы подымались на горы в парк Savabelin (по фюникюлеру), откуда открывается вид на лазурное озеро, лежащее внизу, как на ладони, а на фоне голубого неба — снежные вершины Dent du Midi. Иногда мы ездили на целый день в Женеву. В отеле с нами сдружился один англичанин, молодой доктор, с женой, приехавший из Австралии. Он советовал нам не сидеть на одном месте, и 29 июня мы переехали через Симплонский тоннель в Италию, и сейчас же — за границей Швейцарии — станция Domo dosolo, а за нею на самом берегу озера Lago Maggiore курорт Baveno. Днем бывала иногда жара тропическая. Когда спадала жара, мы отправлялись пароходом по озеру и заходили на остров Izola Bela; там в старом замке графов Baromees имеется музей, а в саду замка устроена терраса в виде ступенчатого огромного храма стиля ренессанса, засаженного сплошь различными цветами.

Иногда мы на пароходике ездили в соседний курортный городок Stresa. В отеле веранда лежала над самым берегом озера, и на ней после обеда собиралось по вечерам все проживавшее там общество, мирно беседуя и любуясь заходящим солнцем, утопавшим в лазурных водах Лагомаджоре. Все были меж собой знакомы. Здесь встречались семьи и одинокие туристы из Бразилии, Канады, далекой Австралии, не считая европейцев различных наций. Вечером на озере появлялись иллюминованные гондолы (так называют «Венецианский карнавал») с хорами певцов и музыкой, они тихо плыли вдоль берега с пением серенад. Мелодичные звуки итальянской песни далеко неслись по зеркальной глади озера… И чудная ночь, и звездное небо Италии были в полной гармонии с мелодией песни. Здесь невольно вспоминаются слова Лермонтова:

Ночь тиха, природа внемлет Богу,
И звезда с звездою говорит…