Пятьдесят на пятьдесят

– Надеюсь, лишь о том, что он этой чертовой бумажки просто не нашел. Будь у него на руках такая улика, тебя бы уже арестовали. А насчет обыска? Этот фэбээровец говорил, что вернется с ордером?

– Так прямо – нет. Однако сказал, что узор шин моего «эксплорера» такой же, как и обнаруженный на месте преступления.

– Я думала, ты оставлял машину ниже по склону.

– Ну да, километрах в полутора.

Барбара немного повеселела.

– В полутора километрах! Значит, блефует. Полтора километра – это расстояние, считай, в световой год. К тому же почти на всех «эксплорерах» одинаковые шины. Не думаю, что этим можно тебя обличить.

– И что дальше будет?

– Это зависит от обстоятельств. В любом случае ход не наш. Мы должны сидеть и ждать.

Бобби замолчал. Это как-то чересчур. Ждать, пока они придут и его арестуют? У него нервы не выдержат.

– Хочу сам к ним пойти. Расскажу, как все было, посмотрю, что из этого выйдет.

– Не советую. У фэбээровцев на руках дело, которое тянет на смертный приговор, они только и ищут, на кого все повесить. Пока я точно не узнаю, что именно им известно, думаю, тебе надо сидеть тихо и рот держать на замке.

– Сколько это может тянуться? Не знаю, выдержу ли.

– Выдержишь. Придется. А теперь давай побеседуем о ребенке, который на вас свалился.

– Здесь я пока что ничего не сделал. Пока я к тебе ездил, Сьюзен утащила его по магазинам.

– По магазинам? Где их могут увидеть? Она что, не в себе?

– В настоящий момент – думаю, да. И я понятия не имею, что с этим делать.

Когда зазвонил сотовый, Расселл Коутс пробирался по узкой дороге, ведшей от поселка, где жили Мартины. Только на третьем звонке он вытащил телефон из кармана куртки.

– Коутс слушает.

– Расселл, привет! Это Тим. Спешу сообщить новые подробности. Труп наконец опознан. Звали его Джейкоб Стэннс, он из Западной Виргинии, жил там с братом Сэмюэлом. Еду туда, попробую братца разговорить.

– Так, неплохо. Еще что-нибудь есть?

– Немного. По девять-один-один звонили из придорожного магазинчика неподалеку от Уинчестера. Местные полицейские побеседовали с парнем, работавшим вчера ночью. Фотографий ему никаких не показывали, но парень описал звонившего. Это может быть и Мартин.

– Что он покупал в магазине? – спросил Расселл.

– Заправился бензином и купил пачку подгузников.

Глава 7

Криста Ортега, как и подобает юной леди, сидя на заднем сиденье, ждала, пока дядюшка Хесус откроет ей дверцу. Карлос с плохо скрываемой гордостью наблюдал за тем, как она опирается на поданную Пеньей руку и выпархивает из авто. Когда Криста уже стояла на тротуаре, за ней последовала жена Карлоса, Консуэла, которой Пенья также подал руку. Сам Карлос, сидевший спереди, вышел последним и проследовал за дамами к зданию школы. Пенья шел за ними, неся в левой руке футляр с виолончелью Кристы.

Правая его рука была свободна.

– Карлос, по-моему, это как-то глупо выглядит, – сказала со смехом Консуэла. – Можно подумать, мы прибыли на вручение «Оскара».

– Это получше «Оскара», – ответил Карлос. – Сегодня моей дочери представилась возможность продемонстрировать свой талант.

– Ну, папа! – залилась краской Криста. – Я ведь толком даже не солирую.

Карлос и Консуэла расстались с дочерью у дверей в артистическую. Криста забрала у Пеньи виолончель и отправилась готовиться к концерту.

Оркестр в школе Святого Игнатия был немаленький. Нечто среднее между струнным ансамблем и симфоническим оркестром. Сегодня вечером играть будут сто детей. По два родителя на каждого плюс работники школы, значит, в зале будет человек двести с лишним. Супруги Ортега хоть и прибыли заранее, но выяснилось, что свободные места есть не ближе третьего ряда.

– Она почти так же красива, как ее мать, – раздался у них за спиной чей-то голос.

Ортега обернулся и увидел улыбающегося отца Юджина.

– Отец Юджин! – обрадовался Карлос.

Именно благодаря этому человеку Карлос не отдалился от церкви. Пожилой священник был неизменно добр и внимателен и, хотя к занятиям Карлоса относился резко отрицательно, самого Карлоса числил в рядах своих духовных детей.

Ровно в семь свет в зале погас, дети вышли на сцену. Когда оркестранты расселись по местам, сердце у Карлоса тревожно забилось.

– Где Криста? – шепнул он.

Пенья, увидев, как забеспокоился босс, вскочил на ноги. Глаза прищурены, губы сурово сжаты – он был готов к бою.

Консуэла потянула Пенью за полу пиджака.

– Садись! – прошипела она. – Криста выйдет позднее.

В зал вошел мужчина, одетый во все черное. Люди, сидевшие на задних рядах, его заметили, но никакого подозрения человек в сутане у них не вызвал. Пышные усы не очень вязались с обликом священника, но и это никого не насторожило.

Мужчина увидел свободное место в середине зала, в трех креслах от прохода. Подойдя к человеку, сидевшему с краю, он наклонился к нему и шепнул:

– Прошу прощения, если вы не возражаете, будьте добры, пересядьте. Чтобы мне не пришлось через вас пробираться.

Мужчина возражал, но как откажешь священнику? Он подтолкнул локтем жену, и они пересели в глубь ряда.

Священник благодарно кивнул:

– Спасибо вам огромное.