Пятьдесят оттенков Дориана Грея

Она послушно опустилась на дно экипажа. Ей не нужно было объяснять. Опершись руками на его колени, она взяла в рот его оттопырившийся член. Он хотел взять ее руками за голову, но Хелен ударила его. Она сосала и облизывала языком головку. Дыхание его участилось. Он вскрикнул, и член дернулся у нее во рту. Когда она почувствовала, что он сейчас кончит, то вынула пенис изо рта, продолжая только облизывать его языком. Она сделала несколько резких толчков рукой, и когда по нему прошла дрожь, закрыла глаза. Горячая сперма потекла по ее лицу.

Дориан упал на сиденье и попытался восстановить дыхание. Хелен отыскала свои трусики, немного испачканные росой ее желания, и надела их. Она села рядом с ним и, задрав юбки, изучала следы на внутренней стороне бедер, оставленные толчками его члена. Все внутри у нее болело, напоминая о силе этих толчков.

Дориан быстро привел одежду в порядок, в мгновение ока застегнув брюки, ремень, рубашку. Через минуту уже казалось, что ничего не произошло. Только на ее лице высыхало его семя.

– Дориан, – сказала она, собирая оборки юбок в кулак и протягивая к нему.

– Что? – непонимающе спросил он.

– Мне нужна твоя слюна.

Он поморщился.

– Сплюнь. Давай, – она поднесла руку совсем близко к его лицу.

Дориан закатил глаза, но сплюнул, подчинившись.

– Спасибо, – сказала она и вытерла мокрой юбкой лицо.

Она достала зеркальце и припудрила нос и лоб. Зеркало отразило затуманенный взгляд и раскрасневшееся лицо женщины, которую только что как следует поимели. Она улыбнулась самой себе, и перед ее мысленным взором встала Розмари, закусывающая нижнюю губу. Какая прелесть! Она представила ее обнаженной на полу – сдавшейся, покорной – и Дориана, лишающего ее девственности.

Дориан! Какая великолепная находка! Он был изящен, чист, как молодой мальчик, и красив, как греческий бог. Им можно было управлять. Его можно было сделать властелином мира или своей игрушкой. Какая жалость, что такая красота обречена на увядание.

– Кажется, приехали, – произнесла Хелен. Дориан смотрел в окно. Плотское возбуждение сменилось угрюмым молчанием.

– Тебя что-то беспокоит? – спросила она. Хелен редко бывала нежной, но сейчас ей удалось придать своему голосу мягкость. Дориан задумался, он был не намерен делиться своими мыслями. В конце концов он повернулся к Хелен:

– Не будете ли вы так любезны дать мне одну из ваших сигарет, леди Уоттон?

За годы брака Хелен научилась скрывать свою реакцию и невозмутимо достала портсигар.

– Величайшее изобретение нашего времени, – сказал она. – Папиросы.

Экипаж замедлил ход.

– Наверное, приехали, – сказала она, ей хотелось поскорее выбраться на свежий воздух, а потом выпить стаканчик джина. Но нет – Эдгар вновь подхлестнул лошадь. – Еще нет, не приехали, – вздохнула она. Серьезность Дориана была заразительной.

Лошади коротко заржали и галопом пустились дальше.

Глава 5

Неделю спустя в половине первого Розмари Холл шла по Беркли-сквер к дому своего отца. Эдмунд Холл был жизнерадостным, немного грубоватым старым вдовцом, которого не принадлежащие к высшему обществу люди, не добившиеся от него никаких выгод для себя, называли эгоистом, а в свете считали щедрым хозяином, потому что он любил угощать тех, кто его развлекал. Дипломат в отставке, он занимался тем, что совершенствовал любимое искусство всех аристократов, то есть не занимался абсолютно ничем. У него было два дома в Лондоне, но он предпочитал жить в меблированных комнатах, а обедать в клубе. Он усвоил американские взгляды и считал, что Англия катится ко всем чертям. Его принципы уже поизносились, но за предрассудки он держался крепко.

Когда Розмари вошла в комнату, он сидел в грубой охотничьей куртке, курил трубку и ворчал над газетой.

– Розмари! – воскликнул он и встал, раскинув руки.

– Отец! – крикнула она и бросилась в его неловко распахнутые объятия.

– Что привело тебя ко мне так рано? Я думал, вы, артистические натуры, не встаете раньше двенадцати и не показываетесь из дома раньше двух.

Розмари засмеялась и крепко обняла его.

– Я просто зашла на минутку показать тебе кое-что. Потом я должна отправить это одному человеку и, наверное, никогда больше его не увижу! – сказала она.