Пятьдесят оттенков Дориана Грея

Через секунду он уже снова вошел в нее, неуклонно прокладывая себе путь. Теперь член меньше терся о стенки влагалища, но под его тяжестью она прижалась клитором к кровати, и это ощущение напоминало ей о долгих, одиноких ночах, наполненных сновидениями.

– Нравится? – спросил Дориан.

Глухой стон – единственное, что смогла произнести Розмари в подушку, чувствуя, что близка ко второму оргазму.

– Хочешь, чтобы я еще поимел тебя?

Розмари простонала в ответ, с трудом заставляя себя улавливать смысл его слов.

– Хочешь, чтобы я наказал тебя? – спрашивал он, погружая в нее свой член, увеличивая темп, двигаясь так быстро, что ей казалось, что она в буквальном смысле рассыплется на части. Затем внезапно она почувствовала шлепок. Ее ягодицы напряглись от боли. Второй шлепок, и еще один. Он продолжал наносить удары. Она была слишком потрясена – он бил ее! Поэтому не сразу поняла, что плачет в подушки.

– Перестань! Хватит! – простонала она от боли.

Он перестал, но теперь сжал рукой ее шею, как будто пытаясь задушить. Она пыталась разжать его пальцы своими маленькими ручками и чувствовала, что ей не хватает воздуха.

Дориан издал громкий стон, она почувствовала, что по его члену прошла дрожь, и он резко достал его. Струя теплой жидкости потекла по ее покрасневшим ягодицам, и она наконец смогла вздохнуть.

– Да, да, – повторял Дориан, целуя ее и скользя руками вдоль ее тела. – Розмари, ты так прекрасна! Такая тесная, такая новая. Я бы мог заниматься с тобой любовью вечно.

Розмари молчала, набираясь храбрости, чтобы сказать что-то… Чтобы что-то сделать. Она была потрясена. Ее сны полностью воплотились в жизнь. Дориан хотел причинить ей боль. Дориан сделал это. Тяжело дыша, он упал на кровать рядом с ней, касаясь ее плеча, чтобы она перевернулась на спину, но она не отнимала головы от подушки.

– Розмари? – позвал он.

Она не хотела, чтобы он видел ее слезы. Или, напротив, хотела. Она не понимала, чего сейчас хочет. Наверное, ничего. Единственное желание – убежать отсюда.

Прижимая полотенце к груди, она встала. Ноги дрожали, мышцы слишком долго были напряжены. Внутри ее что-то саднило, как будто ее насадили на усеянный шипами кулак, и каждый шаг давался с трудом. Она посмотрела вниз и увидела следы крови на внутренней стороне бедер. Розмари уронила полотенце. Насыщенный красный цвет ткани скрывал пятна девственной крови, но они все равно бросались в глаза.

– Розмари? – вопросительно произнес Дориан с ноткой беспокойства в голосе.

– Что? – спросила она, немного оправившись от рыданий.

– Куда ты?

Она быстро одевалась, не позаботившись надеть все нижние юбки. Нельзя было показаться на людях в таком виде, ей нужен был экипаж.

– Пожалуйста, попроси Виктора – его ведь так зовут? – взять для меня экипаж. Мне срочно нужно ехать.

– Но, Розмари, – он вскочил с кровати и бросился к ней. Он все еще был раздет, и она не решалась взглянуть на него и на то, что несколько секунд назад находилось внутри ее.

Дориан схватил ее руки и поднес их к губам, покрывая поцелуями и умоляюще глядя на нее. Исчезла мрачная отчужденность, его глаза снова были живыми и яркими. Они напоминали глаза, которые она писала.

– Скажи что-нибудь, – просил он.

– Ты жесток, – пробормотала она.

– Что? – переспросил Дориан удивленно.

– Жестокий! – выкрикнула она. – Ты жестокий! Ты варвар!

– Но, Розмари…

– Нет. Ничего не говори. Ничего. Я не хочу обсуждать это сейчас. Я должна уйти отсюда.

Она пыталась справиться со слезами и даже не взглянула на его красивое лицо, на котором отразилась обида, – лицо ее господина, ее бога. Она слишком много пережила сегодня, и ей казалось, что если она сейчас же не уйдет, то потеряет сознание. Человек, который был источником любви и обожания, оказался безжалостным дикарем.

– Не провожай меня, – сказала она. Дориан был слишком потрясен, чтобы спорить.

По пути в прихожую она в приоткрытую дверь увидела портрет, забытый у камина. «Сжечь его», – подумала она, но прошла мимо. Краем глаза она заметила Виктора, который открыл ей дверь, и с вымученной улыбкой сквозь пелену слез выскользнула на оживленную улицу, где только ее восприимчивый глаз мог заметить, как дождь смазал привычные очертания, на первый взгляд оставшиеся неизменными.

Глава 7

Театр был полон в тот вечер. Директор встретил Дориана и Хелен в дверях робкой, подобострастной улыбкой. Он проводил их в ложу со смешанным выражением торжественности и смирения на лице, указывая дорогу толстой рукой, унизанной крупными перстнями, и не переставая болтать пронзительным голосом.