Пятьдесят оттенков измены. Я – твой трофей!

Мила пробралась в столовую к посудному шкафу, из которого Алекс изымал спиртное. Выбор был большой, она растеряно рассматривала цветастые этикетки, которые пытались перещеголять друг друга шрифтом и красками. Напитки были преимущественно крепкие, никакого чисто женского пойла наподобие вермута.

— Есть наливка — ее бери. Никакой химии. Сама делаю, — голос Валентины заставил подпрыгнуть застигнутую врасплох девушку почти до потолка!

— Господи! Так можно и умереть!

— Долг платежом красен, — съязвила грубая прислужница, подмигнув, и указала на графин с багровой жидкостью.

Через минуту в руке Милы поблескивала маленькая рюмочка, наполненная благоухающей смородиновой жидкостью. Немного пригубив спиртового настоя, девушка с улыбкой отметила, что пить ее приятно.

— Там водка, сахар и ягоды — ничего лишнего. Идем!

Валентина торопливо заковыляла, а Мила, ухватив на ходу графин, запихнула его в объемный карман своего халата, догоняя тетушку сову.

Они прошли дом насквозь и остановились у невзрачной двери, которая была малозаметна в стене. Валентина повернула ключ, замок ворчливо поддался, взгляду Милы открылось зрелище, распространенное в триллерах и фильмах ужасов: лестница, ведущая вниз — в темное подвальное помещение. Мила немного испугалась, ей на мгновение показалось, что коварная сова хочет заманить ее в подвал, чтобы лишить жизни и избавиться от останков. «Наверняка, там есть старая ванна и баллоны с кислотой для уничтожения улик! — фантазировала чуть захмелевшая Мила. — Возможно, эта ведьма получила распоряжение от самого Алексея Алексеевича».

Валентина спускалась в подвальное помещение, переваливаясь с боку на бок и кряхтя, а, оказавшись внизу, включила свет, и от мрачных выдумок не осталось даже следа. Прежде чем погрузиться в неизвестность, Мила подзаправилась, сделав несколько глотков наливки прямо из горла графина.

— Если что — ударю ее прямо этим графином. А потом сбегу! Залягу на дно у Марии, — бредовые мысли не покидали затуманенное сознание Милы. Она с подозрением огляделась по сторонам и гнев сменился на милость, обстановку можно было назвать «у доброй бабушки в гостях». В подвале была кладовая, где хранились как нужные вещи, так и просто хлам, который часто просто жалко выбросить. На полках найти можно было абсолютно все — от лампочек до старого газового баллона. Валентина подошла к одному из стеллажей и отодвинула расшитую цветочками занавеску. За ней прятались предметы имеющие отношение к рукоделию.

— Здесь нитки и спицы. Бери, что надо.

От изобилия Мила впала в ступор. Она просила просто клубок ниток, а теперь ей предстоит настоящий мозговой штурм! Придется определиться, какое изделие увидит свет. Может начать с чего-то простого: с шарфа, носков или варежек… А может умилить хозяина дома и связать ему свитер для осенних прогулок у озера? И Алексей Алексеевич увидит, что у нее настоящий талант! Она давно не брала в руки спицы, но когда-то «обвязывала» своих сестер и создавала красивые вещи для себя любимой. Научиться что-то делать самой — это был единственный способ красиво одеваться, потому что покупки в гардероб были слишком редко, да и то только самые необходимые.

— Заснула что ли? — проворчала Валентина, зевая. — Ладно, возьми ключ, но потом закрой дверь. Завтра принесешь мне на кухню.

Злобная сова ушла, оставив Милу наедине с чуланом, наливкой и мыслями.

— Начинаем вечеринку! — радостно объявила Мила, бережно прижав к груди графин. Сделав несколько глотков, она начала внимательно изучать многочисленные заполненные всякой всячиной полки. Словно она оказалась на чердаке старушки-волшебницы, и сейчас начнутся чудеса. Она нашла новогодний отсек — полки, на которых хранился праздник: гирлянды, мишура и игрушки. Под другой шторкой скрывалась кухонная утварь — там дремали неполные сервизы, понесшие потери и разные склянки. В детском отделе хранилась коллекция солдатиков и машинки разной величины. В самом дальнем углу были упрятаны аккуратно сложенные женские вещи и различные аксессуары — старое зеркальце в медной оправе, расческа, пудреница и различные емкости под жидкости связанные с уходом за собой. Стопкой лежали несколько портретов, на которых позировала улыбчивая светловолосая женщина.

— Надо же! Ни одной грустной фотографии!

— Она всегда смеялась. Даже перед смертью, — с тоской проскрипел мужской голос. Алексей Алексеевич стоял возле лестницы, наблюдая за Милой. В этот момент он казался древним стариком лет ста, воспоминания о жене до сих пор бередили ему душу.

— Я не должна была… я хотела просто нитки… а тут столько всего… Не удержалась!

— Не оправдывайся! — отмахнулся пожилой человек, после чего зафиксировал взгляд на топорщащемся кармане халата. — Что там у тебя, Маленький Мук? Что-то умыкнула?

Мила продемонстрировала графинчик, виновато опустив голову. Алексей Алексеевич одобрительно кивнул и, взяв рюмку с одной из полок, доверительно произнес:

— Мне тоже не мешает немного расслабиться.