Пятьдесят оттенков измены. Я – твой трофей!

Алексей Алексеевич со скоростью света оказался возле стула, на котором сидела Мила, и сильно сжал ее лицо рукой. Выпучив желтоватые глаза, он напоминал ожившую карикатуру. Орошая дерзкую девушку слюной, старик почти по слогам произнес:

— Ты воспользовалась кредитом на моих условиях, и пришло время расплачиваться. Поняла меня?! Будешь брыкаться — переломаю ноги!

К выходу из ненавистного кабинета Мила шла, чуть пошатываясь от эмоционального опустошения. Из нее вычерпали все ресурсы, и она удивлялась тому, что вообще может стоять на ногах. У двери она остановилась и, повернувшись, с улыбкой произнесла:

— Теперь я понимаю, почему вас прозвали Кощеем! Только в отличие от сказочного героя, Алексей Алексеевич, вы — смертны!

Когда Алекс вошел в ее комнату, она притворилась, что спит.

— Алешенька, она плохо себя чувствует! Уходи! — шипела подоспевшая Людмила, которую девушка слезно попросила никого не впускать.

— Я просто хочу ее поцеловать — и все!

Алекс тихонько прошел к кровати, склонился над ней и прижался теплыми губами к щеке. Мила захотела его обнять крепко-крепко, чтобы почувствовать тепло и услышать биение его сердца, которое азбукой Морзе передавало бы сигналы: «Я с тобой, не бойся… я с тобой, не бойся».

Дверь закрылась, шаги человека, который был ей дорог последние несколько дней, поглотил коридор, и в комнате повис беспросветный туман одиночества, который через ноздри проникал в ее мерзнущее тело и, застывая в жилах, причинял боль.

— Все так усложнилось! — шептала Мила, давясь горючими слезами.

Итак, Мила снова осталась одна на огромной планете… Или у нее все-таки есть Иван? С какой целью он хочет с ней встретиться? Возможно, он сможет ей помочь?

Мила озиралась по сторонам, словно была известной грабительницей, портреты которой висят на каждом углу. На часах, красующихся над входом в ресторан «Вокруг света» было 15.20. Иван всегда опаздывал, называя это легкой «небритостью характера». Разнервничавшаяся девушка решила подождать еще десять минут и оставить эту глупую затею.

«А вдруг это проделки мерзкого старикашки? Или… Алекса! Он мог меня проверять! Недаром он все время говорил об изменах», — размышляла Мила, как вдруг поток фантазии прервал знакомый голос:

— Следуй за мной!

Рядом с девушкой стоял мужчина с косматой бородой и в странной одежде. Этот образ никак не стыковался с любящим выглядеть дорого Иваном. И только отполированные ногти и дорогая обувь свидетельствовали о том, что в нем еще тлела любовь к старым привычкам — жить на широкую ногу.

— Что за маскарад, Ваня?

— Не говори, просто иди! Я тебе все объясню!

Следуя за свихнувшимся белым кроликом, т. е. мужем, Мила ощущала себя героиней любимой в детстве книги Льюиса Кэролла. Она чувствовала, что этот день ей принесет много удивительного и непонятного, но надеялась, что человек, фамилию которого она до сих пор носит, сумеет вытащить ее из водоворота неприятностей, устроенных чахнущим над своими «золотыми приисками» миллиардером. Они прошли через грязный двор и вошли в старый подъезд. Лифт не работал, и до пятого этажа пришлось подниматься пешком. Мила боялась, что ее вырвет. Запах блевотины органично вписался бы в вонючую симфонию подъезда. Квартира была старая, но с нормальным ремонтом. Правда, мебели почти не было.

— Располагайся в моих хоромах, — усмехнулся Иван, отклеивая бороду. Мила прошла за ним на кухню. Они уселись за стол, покрытый местами изрезанной клетчатой клеенкой. Девушка осмотрелась, гарнитур был древний, обои на стенах пожелтевшие, но в целом было чисто.

— Ты сам здесь прибираешься? — удивленно уточнила Мила.

— Нет, конечно! Ко мне ходит филиппинка. Она делает прикольный массаж ног и еще она умеет… — он прервался, сделав вид, что поперхнулся. — Не важно! Как ты? Расскажи мне!

— Как я?! — холодно уточнила Мила. В ее груди резко вспыхнул огонь ненависти к человеку, который превратил ее жизнь в бесконечный бег по краю пропасти.

Иван почувствовал, что запахло жаренным, и поспешно начал оправдываться:

— Все, что он тебе говорил обо мне, — это неправда!

— Кто?

— Этот… Алексей! Ты ведь с ним была в ресторане? Вы вместе?

— Какая разница! Ты бросил меня, как завонявшую тряпку, которая больше не годится для вытирания ног! Как ты… посмел так со мной поступить?! Оставить меня… без всего! Я… я ненавижу тебя!

Мила зарыдала так громко, что Иван, растерявшись, вжался в спинку скрипучего стула. Глаза его бегали из стороны сторону, он придумывал, о чем говорить дальше.

— Почему ты сбежал?

— У меня не было выхода! Он мне угрожал!

— Кто?

— Этот твой… Это все вышло само собой! Я не хотел тебя ставить на кон, но…

— Ставить на кон?! Ты меня поставил на кон?! — воскликнула Мила, не веря собственным ушам. Она со всей силы влепила ему пощечину, и он слетел со стула.

— Я понимаю, что ты в ярости, но я… сделал это и для тебя в том числе!

— Кто я для тебя была? Крепостная крестьянка? Хочу — продаю, хочу — в карты проиграю, — не унималась Мила.

Заикаясь, Иван поведал, что в тот вечер ему угрожали, а если бы его убили, то и она могла пострадать.