Пятьдесят оттенков подчинения

Она не знала, сколько она пролежала там в одиночестве. Однако когда дверь открылась и вошел Саймон, ей показалось, что его не было целый час. Она подняла голову с подушки и посмотрела на него:

— А ты не торопился.

— Как-то ты неприветлива. Ты должна быть благодарна, что я вообще пришел.

— Не думаю, что ты мог бросить меня просто так. Даже Роб Гилл наверняка бы заметил, что одного из его гостей нет на ужине.

— Робу и в голову не придет вмешиваться в мои методы обучения, — самодовольно произнес Саймон. — Но не переживай, ужин не пройдет без тебя. Кроме того, сегодня вечером тебя ждет одна очень интересная игра, и я не хочу, чтобы ты ее пропустила.

Пройдя через комнату, он подошел к ее лежащему навзничь телу. Затем, наклонившись над ней, он слегка подул на ее соски, которые сразу же превратились в маленькие твердые, остроконечные вершины.

— Боже, ты все еще очень возбуждена, — пробормотал он себе под нос.

— А ты чего ожидал?

— Я уже понятия не имею, чего ожидать от тебя.

— Ну хорошо, по крайней мере я надеюсь, что сейчас ты…

Выпрямившись, Саймон посмотрел на нее с удивлением:

— Мне просто не верится. Ты все еще пытаешься командовать мной?

Он выглядел таким рассерженным, что Натали стушевалась.

— Нет, — сказала она. — Конечно, нет.

— А мне кажется, что да, — сказал он тихо. Со странным выражением на лице он сорвал с себя одежду. Затем без каких-либо прелюдий он лег на нее и одним резким движением вставил в нее свой член.

Натали вскрикнула от удовольствия. Саймон был таким большим, таким твердым, и наконец та ужасная и болезненная пустота была заполнена, когда он начал яростно двигаться в ней. Она посмотрела на него снизу вверх. Но его глаза были закрыты, а губы плотно сжаты, и он был полностью сосредоточен на своем собственном удовольствии, не обращая никакого внимания на нее. Она понимала, что он зол, но также было очевидно, что он очень возбужден — и это ей очень нравилось. Вскоре она почувствовала, как сжимается ее тело, в предчувствии долгожданного оргазма, хотя он нигде и не трогал ее, ей уже было все равно. Все что она действительно хотела и в чем действительно нуждалась — это в том, чтобы он был глубоко внутри ее, и когда его бедра поднимались, она старалась как можно плотнее обхватить собой его горячий пенис. Сквозь нее начали проходить первые маленькие искорки предкульминационного удовольствия.

— Да! Да! — закричала она, когда наконец почувствовала жар наполняющего ее удовольствия, проходящий через все ее тело, и ее напряженные нервные окончания наконец расслабились и успокоились. Когда Натали кончила, мышцы ее влагалища самопроизвольно сжались вокруг Саймона, и она почувствовала, как он дрожит. Он застонал, кончая, изливая свое семя внутрь ее.

После этого он наконец открыл глаза. Но в них не было никакой нежности. Натали не знала почему, но ей казалось, что она должна быть там. Хотя он взял ее грубо, не заботясь о ее ощущениях, она думала, что это потому, что он был зол на те чувства, которые испытывал к ней. Но теперь, глядя в его темные бездонные глаза, она уже не была в этом уверена.

— Надеюсь, ты довольна, — сказал Саймон, выходя из нее.

Она дернулась, оттого что он покинул ее, и ей захотелось попросить его остаться и полежать с ней, чтобы сделать происходящее более личным. Однако она знала, что это не только было против правил послушания, но также было и непрофессионально. И в первый раз за все время пребывания здесь она была рада, что ей придется вернуться сюда на следующих выходных, потому что она надеялась, что сможет узнать настоящего Саймона получше.

— Так как? — настойчиво спросил Саймон.

— Да, спасибо, — сказала Натали, сознательно стараясь сделать свой голос более покорным.

— Боже, неужели никаких жалоб?

— Нет.

— Тогда мне придется развязать тебя.

Натали посмотрела на него, когда он начал ослаблять ей запястья.

— Звучит так, как будто ты разочарован.

— Вовсе нет. Может быть, удивлен, но не разочарован.

— Скажи, ты вообще ничего не чувствуешь? — прошептала Натали.

Саймон замер.

— В каком смысле?

— Чего-то особенного по отношению ко мне?

— Для меня это просто работа.

— Правда?

— Боюсь, что да. Я уверен, что это польстило бы твоему эгоизму, если бы я сказал, что ты для меня что-то значишь, но на самом деле ты просто одна и многих женщин, приезжающих сюда. Возможно, более упрямая, но это единственное различие между тобой и всеми остальными нашими клиентами.

— Ясно.

— Не принимай это близко к сердцу, — сказал он бодро, освобождая ее и помогая сесть. — Даже если бы ты мне нравилась, что — я еще раз хочу подчеркнуть — не так, это было бы запрещено. Я бы потерял работу, если бы позволил себе завести отношения с клиентом.

— А твоя работа так много для тебя значит?

— Да. Я получаю от нее больше удовольствия, чем от чего бы то ни было.

— Печально, — сказала Натали.

Саймон явно был удивлен:

— Что значит «печально»?

— Ну, это значит, ты не больше преуспел в построении личных отношений, чем любой из нас, раз ты получаешь от своей работы больше всего удовольствия.