Пятьдесят оттенков Серого волка, или Шапка Live

Откашливаясь, Волк подполз к пеньку среди молодой травки, где сидела она – такая беззащитная, такая родная, такая мокрая и беспонтовая. И сразу же смутился от своих мыслей.

А уж как Волк обрадовался, когда осознал, что Шапочка находится на левом берегу, то бишь на стороне дачного поселка, просто не передать словами. Вскочил и стал пританцовывать. И как-то нечаянно оказался рядом с девушкой. Его лапа коснулась щеки и мокрых волос Красной Шапочки. Девушка вздрогнула, но не отшатнулась, а даже подалась к нему.

– Погоди! – вдруг опомнился Волк и убрал лапу. – Ты что-то сказала? Любимый?

Шапочка поморщилась.

– Ничего. Цитировала. Вспомнился «Титаник».

– И все-таки?

– Ничего!

Она никак не могла разобраться в своих чувствах. Вроде бы Волк захотел ей помочь – взгромоздил ее на себя вместе с чемоданами, но он же – обозвал и мумией, и беспросветной дурой, и даже гламурной куклой. Но ведь потом он, не умея плавать, кинулся за ней в мутную воду. Однако же не спас! Не нашел на дне! И тут Шапочка осеклась. Как же он мог ее спасти, если она уже была на суше?

Но самая главная трагедия заключалась, конечно же, в чемоданах с платьями. Волк даже не подумал о них! Но ведь он, стоя перед нею, сжимал в левой лапе спасенную красную шляпу, которая значила для девушки ровно столько же, сколько кинопленка для режиссера.

В кармане сумочки Красной Шапочки затрезвонил смартфон, чудом не утонувшей в ручье.

– Алло! – бодрым голосом ответила Ольга, видя на мониторе буквы: «Матушка». – У меня все хорошо, сейчас подхожу к гостинице.

– Брюковкин проявляет к тебе интерес? – задала Матушка вопрос встревоженным голосом.

– Мам, – Красная Шапочка почувствовала легкое раздражение. – При чем здесь режиссер? Мы с Волком только что пересекли небольшую водную преграду и теперь обсыхаем.

– За экстрим нужно требовать отдельные деньги, – сурово прокомментировала Матушка. – У нас средств почти не осталось, вся надежда на твой гонорар… Ладно, снимайся, звони два раза в день и включай скайп на планшете, я волнуюсь.

И только Шапочка отключилась, как позвонила Плотва.

– Ну ты как там? Соблазнила режиссера, Серова-Залесского или оператора? – В вопросе подружки звенело неподдельное любопытство.

– Элька, я тебе позже перезвоню, завтра, здесь такое твориться – не передать. – Оля искренне обрадовалась звонку подружки, но сил разговаривать не было.

– А что-о-о? – затянула свой вопрос Плотва, но Красная Шапочка отключила телефон.

Колумб быстрее открыл Америку, чем Шапочка с Волком добрались до калитки, на которой крупными буквами значилось: «ПОМЕСТЬЕ ЛАРИСЫ». Калитка оказалась заперта, и вскрывать ее было бесполезно. Она, как и забор в два метра высотой, была сделана из толстых досок.

– Недалеко! – хмыкнула Красная Шапочка, вспоминая слова Сказительницы. – Да у меня такое ощущение, что мы сюда через Гималаи добирались, а нас, оказывается, здесь и не ждут!

На Волка было страшно смотреть. «О, святая мать Тереза!» – повторял он как заведенный.

– О, святой Фрейд! – Взмолилась Внутренняя Богиня, воспарив на калитку и посверкивая оттуда крылышками и перламутровым платьицем. – Лезть через забор – это уже слишком…

– «Ничто не обходится в жизни так дорого, как болезнь и глупость», – всполошился Разумей Занудович, переодевшийся в костюм сантехника. – Как это я не догадался спросить ключ у Сказительницы.

– Предлагаю сделать подкоп, – Девочка-девочка воодушевилась. – Как в книжках.

– Мы тебя не слышали, – отмахнулся Разумей. – Молчи дальше.

Волк нажал на звонок сбоку калитки, надеясь хоть на чье-то присутствие. Тишина.

– Лучше бы я утопилась… – вздохнула Шапочка и устало прислонилась к забору.

– Да подожди ты. Утопиться – не возродиться. Обязательно найдем выход из положения. Вместе уже килограмм соли съели, – при слове «съели» Волк сглотнул – в последний раз он ел тысячу лет тому назад.

– Волк, ты бредишь? – Я не собираюсь проводить лучшие годы в обществе зоочеловека, стоя, не позавтракав, да еще перед ответственными съемками. Пока ты не перепишешь Дональда Трампа[11], не переговоришь Ивана Урганта и не переиграешь в казино Джорджа Клуни, я с тобой даже разговаривать не стану. Понял, чудовище?

– Существуют в мире только четыре обстоятельства непреодолимой силы: наводнение, землетрясение, военные действия и-и-и… – Начал свою философскую речь Волк.

– …женская истерика! – Вспомнил Разумей, и Ольга озвучила это мнение.

– Да-да, именно это я и хотел сказать. Шапочка, а ты Бредбери читала? – Волк, вообразивший, что даму надо занимать светской беседой, поправил воображаемую бабочку.

– Хватит надо мной издеваться! – Закапризничала Красная Шапочка. – По твоим словам, я и так живу в бреду, так зачем мне бред читать? Там же сплошная фантастика, а я ее не люблю, я люблю фэнтези, и только про сексуальных вампиров или оборо… – она покосилась на Волка и замолчала.

К счастью, Серов-Залесский не заметил оговорки.

– Не только фантастика, – уверенно продолжил Волк. – «Убить полюбовно» или «Диковинное диво» – отличные рассказы. Один смешной про двойное убийство, а второй о мечте.