Пятьдесят оттенков темного

Крис изобразил вежливую улыбку и ответил на колкость шпилькой:

— Постараюсь не доставить тебе этого удовольствия. Спокойной ночи, Харриет, и приятных снов!

— Что он хотел этим сказать? — спросила она, как только за Крисом закрылась дверь. — Почему он считает, что его смерть доставила бы вам удовольствие?

— Он думает, что я недолюбливаю его из-за того, что он стал прилипалой Ровены, — поморщившись, ответил Льюис. — По правде говоря, я вообще его не замечаю.

— Сегодня Ровена не в духе. Надеюсь, она ни о чем не догадывается?

— И не догадается, если ты сама ей все не расскажешь. Не надо чувствовать себя виноватой, Харриет! Ты имеешь полное право получать от жизни радости.

— Да, но не с чужим мужем.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что мы не повторим наши утехи?

— Это неудобно, я готова сгореть со стыда, когда вижу Ровену.

Льюис всерьез встревожился.

— Похоже, ты не лишена предрассудков, свойственных большинству представителей среднего сословия, дорогая.

— Разумеется, ведь я не отношусь к богеме, лишенной всякой морали! — парировала Харриет с нескрываемым раздражением: она сгорала от желания вновь отдаться Льюису.

— Если ты полагаешь, что я совершенно аморален, я, пожалуй, покажу тебе нечто такое, что освободит тебя от чувства вины и ложного стыда, — сказал он.

— Что именно? — Харриет вытаращила в испуге глаза.

Льюис схватил ее за запястье и грубо вытащил из-за стола:

— Пошли! Ты увидишь нечто такое, после чего наше невинное развлечение покажется тебе детской шало стью на пикнике.

— Отпусти меня! — попыталась высвободиться Харриет. — Я не желаю ничего знать!

— Уверен, что тебе понравится это зрелище, — сказал Льюис и, не обращая внимания на ее энергичные протесты, увлек за собой из столовой вверх по винтовой лестнице на третий этаж.

Глава 4

Очутившись в маленькой комнате, в которую привел ее Льюис, Харриет вначале подумала, что это кладовая. Но когда ее глаза привыкли к темноте, она огляделась по сторонам и сообразила, что находится в гримерной. В помещении почти не было мебели, только стул с высокой спинкой и два кресла стояли напротив темного квадратного окна, не пропускавшего света.

— Что это за комната? — удивленно спросила она у Льюиса.

— Садись в кресло и смотри на окно! — тихо сказал он.

Харриет уставилась на черный стеклянный квадрат и спустя некоторое время с изумлением поняла, что видит женскую спальню, выдержанную в лиловых тонах. В поле ее зрения появилась женщина: это была обнаженная Ровена, только что вышедшая из ванной.

Харриет резко пригнулась, Льюис тихо рассмеялся:

— Она тебя не видит, это специальное зеркало для наблюдения.

— Вы хотите сказать, что она не догадывается, что за ней наблюдают? — ахнула Харриет.

— Да. Подожди, то ли еще будет!

Ровена повернулась к зеркалу лицом, и Харриет замерла от восхищения. Фигура актрисы была изумительной: высокая грудь, большие красивые соски, тонкая талия, плавно переходящая в крутые бедра. Лишь ноги имели маленький недостаток — они были не такими длинными, как у Харриет, и с резко очертанными икрами.

— Она нас слышит? — шепотом спросила Харриет.

— Если мы начнем шуметь, то услышит. Но разговор ей не слышен, как, правда, и нам не удастся услышать ни слова.

Не успела Харриет сообразить, почему это его огорчает, если Ровена собирается спать, как в спальню вошел мужчина. При его появлении Ровена совершенно не смутилась и не попыталась прикрыть наготу, что немало озадачило Харриет, поскольку этим человеком оказался Крис.

Ровена взглянула на брата со страхом и вожделением.

— Только не сегодня! Пожалуйста, Крис, — прошептала она. — Я действительно устала и…

— Ты не устала, а испугалась, лгунья! Тебе пришлись не по душе кинематографические эксперименты Льюиса, не так ли? В них слишком много голой правды, и тебе это неприятно.

— А тебе бы понравилось наблюдать, как твоей женой овладевает другой мужчина? — спросила Ровена.

— Глупый вопрос! Ты знаешь, что я не женат и не собираюсь жениться. Мне нужна одна ты, а тебе — только я. Но вы с Льюисом слишком глупы, чтобы понять это. Может быть, игра, которую он затеял, раскроет вам глаза.

— Я его люблю, — возразила Ровена.

— Нет, ты любишь меня. Льюис дает тебе положение в свете, ты надеешься, что он спасет твою артистическую карьеру. Но ты его не любишь. Он не способен дать тебе то, что тебе требуется. Разве не так?

— Оставим этот спор, Крис. Я хочу спать!

— А я хочу тебя, — пробормотал Крис и, не дав ей опомниться, схватил за плечи, вывернул руки за спину и связал их шелковым шнуром.

Ровена попятилась к кровати, постепенно возбуждаясь, однако воскликнула:

— Оставь меня! Я тебя не хочу!

Крис дотронулся пальцем до ее торчащего соска.

— Ты снова лукавишь! Сегодня ты наденешь японский пояс!

— Нет! — вскричала Ровена.

— Мне так хочется. И тебе тоже, не лги! Зачем отказывать себе в удовольствии?

— Но ты всегда перегибаешь палку и делаешь мне больно!

— Именно этого тебе и хочется, — ухмыльнулся Крис. — За это ты меня и любишь.