Пятьдесят свиданий с врагом

– Только то, что история мутная. Глория решила лететь вместе с Тристаном в самый последний момент. Мне это известно, потому что бабуля разговаривала с ней по телефону накануне трагедии. Во-вторых, в последние месяцы жизни Тристан часто навещал семью Роджера Синклера, которого поддерживал на политическом поприще, они были соратниками. Кролик Роджер чист: верный муж, популярный политик – но я ему не верю. Даже сразу после трагедии ходил слух, что Роджер причастен к крушению самолета… В общем, задача у тебя простая – вытянуть как можно больше информации из стариков Эвери. Все, что связано с Тристаном, имеет отношение и к твоему отцу.

– Я сделаю все, что смогу, – заверила Джун.

– Ага, главное не перестарайся, – посоветовал Кай насмешливо, намекая на «лечебный» салат, который она от души посыпала не только тертым имбирем, но и перцем чили.

***

Началась учебная неделя.

В университете дела шли хорошо и с проектом профессора Делауэра, и с подготовкой благотворительного вечера. Придурок Оливер через день цеплялся к Джун, чтобы обсудить подготовку концерта, но больше не делал мерзких намеков. Видимо, Шейла достучалась до его совести, пригрозив разрывом отношений.

Дни в календаре сменялись, и скоро наступило 13 декабря, воскресенье. Время ехать к родственникам. Чета Эвери обитала в загородном доме в Абердине; Кай прислал их адрес. Там со дня гибели Тристана жили также его вдова, Роза Брин, и семилетняя дочь Сара. Ах да, еще 90-летняя прабабушка, у которой развилась деменция.

В общем, большая семья, в которой презирали Ллойда Эвери.

Джун с рассвета не могла найти себе места. Она перебрала все безделушки в красной коробке из-под видеокамеры, перестирала папины рубашки, которые не трогала с тех пор, как прочла письмо-из-мусорки.

Оделась он строго: льняная голубая блузка и серый костюм с узкими брюками. Волосы стянула слишком сильно на затылке, и голова разболелась. Давление упало, наверное.

Она как раз выгребала из тайника в библиотеке шоколадку, когда ей позвонил Тони.

– Джун, пора.

– Ты где?

– В смысле – где? В машине, жду тебя.

– Уже?!

Генри принес таблетку от головной боли, и Джун выпила ее по дороге к черно-белому «лэндроверу». Ехать было два с половиной часа, целая вечность, чтобы извести себя. Перелет в Норвегию меньше занял.

– Ты плохо себя чувствуешь? – нахмурился Тони. – Может, перенесем поездку?

– Нет!

Второго такого нервического утра она не пережила бы.

На первой же заправке Джун купила себе двойной эспрессо в кофе-автомате, на следующей стоянке опрокинула в себя еще одну порцию. Тони осуждающе на нее посмотрел и вместо того, чтобы завести двигатель, не терпящим возражений тоном сказал:

– Сними обувь, сделаю тебе массаж.

Она послушно расшнуровала ботинки и перебросила ноги на колени к Тони, уперевшись спиной в дверь. Педикюр был простой, французский, парень рядом – непростой, шотландский. Глава клана Андерсонов, человек, умевший хранить свои и чужие тайны… Он сидел рядом в джинсах и темно-зеленой футболке оттенка «болото». На его груди не красовалось разбитое сердце, в серых глазах не было льда.

И Джун тоже оттаяла. Массаж подействовал умиротворяюще. И все бы хорошо, но, когда они прибыли на место, магия эспрессо с двойной силой ударила в мозг. Взбудораженная, Джун едва не выскочила из машины без ботинок, но Тони удержал ее на месте и сам затянул шнуровку потуже, чтобы наверняка.

Особняк оказался симпатичным, квадратным, вдоль выбеленного фасада тянулись нити зимних роз. У порога их встретила пожилая горничная, пригласив внутрь.

У Джун от адреналина и кофе тарахтело сердце. Тони крепко сжал ее руку в знак поддержки, а потом и вовсе остановился и уверенно, глубоко поцеловал, пока горничная притворялась невидимкой.

Поцелуй сработал, как и тогда, на снежной трассе в Норвегии.

– Спасибо, – прохрипела она.

– Всегда пожалуйста, Бэмби.

Семья – пожилая пара, маленькая девочка и очень привлекательная женщина – обедала в главной гостиной за длинным столом, укрытым бежевой скатертью. Комната была «обшита» полками, на которых стояли многочисленные гипсовые статуэтки и резные фигурки из дерева. Довольно необычно.

Хозяин поднялся, и Джун услышала его чистый глубокий голос:

– Добрый день, молодые люди, мы вас ждали.

Болотные глаза, испещренные сединой темные волосы… Джун сразу поняла, что это ее дед, глава клана Эвери, а та худощавая дама лет шестидесяти пяти – бабушка.

Тони взял на себя формальности, объясняя:

– Простите за этот спонтанный визит. Меня зовут Тони Андерсон, а это…

– Да, да. Думаешь, я не узнал бы свою кровь? – огрызнулся дед, и девочка, ерзавшая за столом, завопила:

– Это не честно, не честно! Почему они могут нарушать правила, а мне нельзя! Почему Цезарю запрещено обедать с нами?!

– Потому что римляне считали шотландцев дикарями? – смешливо ответил ей Тони, и дед хмыкнул, ему понравилась шутка.

– Цезарь – ее кот, – пояснила бабушка и улыбнулась, поднимаясь: – Очень рада наконец познакомиться с тобой, Джун. Ты еще красивее, чем я представляла.