Пятьдесят три карты

он кивнул кому-то за дверью и в комнату вошли два

полицейских.

- Позвольте, - возмутился я, - что за провокация?

- Берите его, - приказал детектив и вышел из комнаты,

считая свою миссию законченной.

Полицейские взяли меня под руки и повели на улицу.

Перед тем, как толкнуть меня в машину, надели наручники и...

- Они все перепутали, - перебила вдруг сама Салина.

Она порывисто встала с дивана, сложив руки на груди и стала

нервно ходить по каюте. - Это я его разыскала. Я никогда

не могла примириться с тем, что потеряла его. Я поставила

себе цель во что бы то ни стало найти его.

Искать всю жизнь, всеми возможными и невозможными

способами. Я долго и тяжело болела, но продолжала его

искать с упорством помешанного... - Салина вдруг умолкла,

села на свое место, нежно поцеловала рэма в губы и

прошептала:

- Прости, милый, я перебила тебя. Говори.

- В Гамбурге, - заговорил Рэм, - меня погрузили в

специальный самолет и в тот же день отправили в штаты. Я не

знал, куда меня везут и только потому, что полет длился

более 20 часов с посадками, конечно, я понял, что меня везут

куда-то в Америку. На следующий день мы прибыли на место и

меня вновь сунули в закрытую машину, в которой я трясся еще

6 часов. Все это время, с момента задержания меня почти

ничем не кормили, дали только большую флягу воды и кусок

черного хлеба. Я чувствовал себя плохо и выглядел ужасно.

- Наконец, этот фургон остановился у какого-то здания.

Двое полицейских заглянули внутрь и один хриплым голосом

крикнул:

- Проезжайте!

Заскрипели ворота и фургон въехал во двор. Мне

предложили выйти. Это был глухой тюремный двор в виде

глубокого колодца. Мне стало жутко, я ничего не понимал и

тысяча мыслей, одна ужасней другой, закружились в моей

голове.

Рэм на минуту замолк, а я взглянул на очаровательную

салину. Она пристроилась рядом с Рэмом и, тесно к нему

прижавшись, гладила его по щеке.

- Бедненький, сколько тебе пришлось перетерпеть! - она

лукаво взглянула на меня и вкусно поцеловала Рэма в губы.

Рэм продолжил:

- Конвойный подтолкнул меня к маленькой, окованной

железом, двери:

- Заходи.

Я повиновался и оказался в приемной тюрьмы. Мне

предложили раздеться догола, и двое полицейских ловко и

быстро обыскали мою одежду. Потом мне кинули тюремную

одежду и повели в баню. С удовольствием помылся я в горячей

воде и, смыв с себя всю грязь, я почувствовал себя гораздо

лучше. Дальше все пошло с кинематографической скоростью.

меня сфотографировали, измерили, сняли отпечатки пальцев,

заполнили несколько анкет, а на все мои вопросы был только

один ответ - молчание.

Правда, обращались со мной довольно вежливо. Не прошло

и полчаса, как я оказался в тюремной камере. Мне дали ужин

и принесли постель. Я с удовольствием с'ел скудную пищу и,

растянувшись на полке, моментально заснул.

Три дня тюремного режима в полной изоляции не успокоили

меня. Я никак не мог догадаться, за что меня посадили. На

четвертый день произошли изменения. С утра меня вызвали в

контору тюрьмы. Начальник необычайно вежливо предложил мне

присесть и объявил, что я свободен. Он вручил мне письмо и

чек на тысячу долларов. Моему изумлению не было предела. Я

распечатал письмо - оно было от... - и Рэм кивнул на

Салину.

Она еще крепче прижалась к нему и, обращаясь ко мне,

сказала:

- Я уже отчаялась найти этого типа, но мне посоветовали

нанять, вернее, заявить в полицию, что он украл наши

драгоценности на 4, 5 миллиона. Ну, и полиция всех стран

взялась за это дело. Потом драгоценности нашлись, мне

пришлось уплатить штраф и в награду я получила вот этого

старого развратника. Бедненький, сколько тебе пришлось

пережить... О, сколько женщин!

- Зато у него есть теперь опыт в обращении с ними,

сказал я насмешливо. Меня начали раздражать и нагота Салины

и ее необычайная красота, и вся эта обстановка богатства и

любви. Я допил свой коньяк и встал.

- Желаю спокойной ночи, - поцеловав маленькую душистую

ручку Салины и крепко пожав руку Рэму, я вышел. Я был

взволнован и раздражен. Необычайная судьба Рэма волновала

мое воображение и некоторое чувство зависти портило мне

настроение. Я нашел стюарда и приказал ему принести мне в

каюту коньяк и виски.

Свою вахту я провел с головной болью. Погода

испортилась, было прохладно и сыро, и какая-то тоска щемила

мне грудь. Настроение было непонятное. В Гамбург мы пришли

в полдень. Я отдыхал, когда в каюту ко мне постучали.

Вошел Рэм со своей очаровательной подругой.

- Мы пришли проститься, - сказала Салина. Рэм крепко

пожал мне руку и подал свою визитную карточку:

- Приходите ко мне в отель, - сказал он. - Мне здесь

придется задержаться, пока я не улажу дела с наследством.

- Вы получили наследство? От кого? - воскликнул я.

- От тестя... Он умер, а перед смертью, из любви к

дочери, написал завещание в мою пользу, а в случае, если и

меня нет в живых, то на благотворительные цели, в основном

на больницы его имени.

- А как же остальные наследники? - спросил я.

- Он их всех ненавидел, всех родственников, они только

и дожидались его смерти.

- И много вам досталось?

- Около двух миллионов, не считая трех крупных

предприятий и их отделений в разных странах. Так