Пятерка Мечей

– Ну… твой отец был тогда совсем маленьким. Они все жили на Волге, Платон Иванович с женой, их родители. По-моему, Аграфена Семеновна утонула…

– Утонула? Как это произошло?

– Точно не знаю. Платон Иванович безумно любил свою супругу, он не мог вспоминать об этом… об этой ужасной трагедии. Мы никогда не говорили о бабушке. Собственно, она и не бабушка. Аграфена Семеновна была необычайной красоты женщина!

– У нас есть ее фото?

– Кажется, да. У деда в квартире. Ты не разбирал его архив?

Юрий покачал головой. Они с отцом решили не продавать квартиру Платона Ивановича, по крайней мере, пока. Ее просто заперли, ничего не трогая, со всеми вещами. С тех пор он ни разу не заходил туда.

– Ты не знаешь никаких подробностей? Как она могла утонуть? – спросил Юрий.

– Но зачем тебе? – удивилась мама. – Чего ты вдруг заинтересовался? Кажется, она упала с прогулочного парохода. Надо расспросить отца, может он знает больше?

– Когда он придет?

– Вечером.

– Я останусь у вас, – решил Юрий. – Ты не против? Подожду отца.

Мама мыла посуду на кухне, раздумывая о странном поведении сына. Почему он спрашивает о бабушке, которую ни разу не видел? Что за чудо? И волнуется! Даже выпил стакан водки. Небывалое дело!

Юрий лежал на диване в гостиной, погрузившись в тревожную полудрему. Ему надо пойти в квартиру деда и просмотреть архив старика. Может, там он найдет ответы на свои вопросы?

Когда он уже засыпал, перед ним возник образ Анны. Она примеряла у зеркала подаренную им брошь в виде лилии. Silentium amoris… Молчание Любви.

Динара решила немного развеяться. Она приняла приглашение подруги из Пушкина и поехала к ней на день рождения. Собственно, Маша Соболева была ей просто приятельницей. Когда-то они вместе учились, потом она покупала у Дины обувь для всей семьи. Было приятно, что Маша о ней вспомнила.

Обратно Динара добиралась на электричке. В полупустом вагоне горели тусклые лампы, пахло угольной пылью, растаявшим снегом. Напротив Дины сидел мужчина средних лет.

Спать в электричке Дина не могла, читать тоже. Ее сосед, кажется, не против поговорить.

– Какое безобразие творится! – сказал он. – Дышать нечем, воду пить боишься! А еда? На что это похоже, по-вашему? Одна синтетика.

– Что вы имеете в виду? – осторожно поинтересовалась Дина.

– Во что люди землю, мать нашу, кормилицу и поилицу превратили? В противное сердцу и уму пространство, полное мусора и отходов!

– Это слишком мрачно! – улыбнулась Дина.

Ей не нравились разговоры об экологии, болезнях и политике. Но выбирать особо не приходилось. Слово за слово, попутчики разговорились. Они оказались почти соседями.

– То-то мне ваше лицо знакомо! – обрадовался мужчина. – Я смотрю и думаю: откуда я вас знаю? А мы живем на одной улице! Вас как зовут, красавица?

– Дина Лазаревна.

– Постойте-постойте… – попутчик напряженно всматривался в ее лицо. – Как же, припоминаю. Вы Динара! Ясновидящая! Как я сразу вас не узнал? Такую женщину грех не приметить.

Дина кивнула, отчего-то смутившись.

– А знаете, что мои прихожане о вас говорят? – спросил он, смешно сдвигая брови.

– Прихожане?

– Ну да. Я же священник!

Тут Дина вспомнила отца Михаила из небольшого храма, куда любила ходить ее бабуля. На старости лет она стала такой набожной, что Дина посмеивалась. Сама она церковь посещала весьма редко, – только помянуть близких, свечки поставить, освятить пасху. Пару раз панихиду заказывала, пару раз молебен за здравие… вот и все.

Отец Михаил без церковного одеяния выглядел как самый обычный человек. Присмотревшись, Дина узнала его по глубоко посаженным, синим глазам и длинным волосам, убранным сзади в косичку.

– Отец Михаил?

– Он самый, – улыбнулся священник. – Узнали?

– С трудом. В храме, во время службы, вы совсем другой.

– Господь милостив, дочь моя, – серьезно сказал отец Михаил. – Он сделал так, чтобы наши пути пересеклись. Я хочу поговорить с вами.

– Понимаю… Ваши прихожане любят посплетничать, так же, как и все остальные смертные.

Священник спрятал улыбку. Действительно, о Динаре ему все уши прожужжала пожилая женщина, у которой сын беспробудно пил. Она жаловалась, что на их улице появилась «пособница сатаны, которая улавливает в свои сети неокрепшие, доверчивые души».

– Проклятая цыганка на всех нас может беду накликать! Вы, батюшка, хоть в храме людей предупреждайте! Она давеча на меня своим черным глазом зыркнула, так я всю ночь головой маялась! Еле отпилась святой водой… И все ее боятся, окаянную! У нее глаз дурной!

Отец Михаил смотрел на «проклятую цыганку» и ничего дурного в ее красивых глазах не замечал. Роскошная женщина, – яркая, умная и немного ироничная.

– А вас, дочь моя, крестили? – спросил он.

– Обязательно крестили! – охотно ответила Дина Лазаревна. – Мы ведь православные. И обычаи соблюдаем. А как же?

– Я вас в церкви почти не вижу.

– В храм редко хожу, что верно, то верно. И только по большим праздникам…Так уж получается!

– Люди мне сказали, вы гаданием занимаетесь? – стараясь быть мягким, поинтересовался отец Михаил.

– Это работа, – вздохнула Динара. – Ничем не хуже любой другой. Будете стыдить? Или грехом пугать?