Пятерняшки для фитоняшки

— Знал, не знал. А меня из дома выкинул как старый башмак. Ладно, пойду я. — желание есть торт отпало напрочь, а обмусоливать Захара и подавно не было.

— Даша, постой! Дай мне телефон свой, пока одеваешься я фотки скину.

— На, держи. — она протянула Мане телефон, быстро сунула ноги в угги, надела куртку и приготовила наушники.

С того дня как вернулась домой, без музыки совсем не могла шевелиться, а с музыкой хоть как-то через силу.

Домой Дарья отправилась на троллейбусе, специально вышла на одну остановку позже, чтоб пройтись пешком. И мимо двора, в котором какие-то отморозки сожгли её Лимонку, угнав до этого ночью.

Она так и не смогла тогда заплакать, хотя очень хотела. И ходила каждый день мимо, смотрела на обгоревший металл специально, в надежде хоть что-то почувствовать. Но к её страху и ужасу в душе было пусто. А страх и ужас поселились там от этой пустоты. Всегда в ней было много всего. Дурных, но весёлых идей, детских непринуждённых поступков, а главное, жизни. А теперь пустота. Это и было страшно до того ужаса, что вот так теперь будет всегда! Ещё чуть-чуть и она станет очкастой отличницей — занудой, заведёт для Шмыги друга и так пошло-поехало. Уже и увивающиеся за ней парни, слились сами по себе, а в душе пусто. Страшно пусто.

Дома Дарью срубило с мороза, а к часу дня она проснулась и поняла, что приболела. В горле першило, кости ломило, а таблетки все бдительная бабуля вывезла ещё летом.

Написала сестре сообщение:

Мань, я заболела, привези, пожалуйста, таблетки от простуды. 

Долго не отправляла, потом стёрла и написала так, как написала бы раньше, ещё до встречи с Захаром.

Напилась горячего чая, накормила кота и легла снова спать, а когда разбудил звонок в дверь, открыла не глядя, ждала же сестрицу.

— Что ты здесь делаешь? — опешив, прошептала Дарья.

На пороге квартиры стоял Захар. И даже через простудившийся нос её сшибал с ног такой резкий, и родной аромат его духов. Даже её сердце бросилось навстречу, а в душе совсем и не пусто уже.

— В квартиру давай! Ещё отита на твою голову дурную не хватало. Ты мне сама, вообще-то, написала скудоумная. — Захар внаглую шагнул в квартиру, сдерживая порыв переломать Дарью своими объятиями.

— Что за бред? Я тебе бы никогда ничего не написала. Вот ещё! — Дарья фыркнула, но дверь захлопнула.

Конечно, Шмыга же может сбежать, а этого она точно не переживёт.

— А это что? Я балабол, по-твоему? — он, сунул ей под нос её же сообщение, в её чётком стиле и духе «до», а сам быстро разделся.

Какая-то дрянь чихнула на меня в магазине, теперь я болею. Привези таблеток. До аптеки не доползу. 

— Ну здравствуй Манюня. — сказала Дарья с сарказмом, встав подальше от Захара.

— Почему Манюня? — Захар сделал вид, что не понимает.

— Я это сообщение сестре отправляла, вот. Смотри. — Дарья тоже протянула Захару доказательство, чтоб не думал ничего.

— Да действительно. А набери сестрицу-то, и живо в койку. Тебе таблетки глотать и бульона тебе сварю сейчас. Я цыпку деревенскую привёз. Ими лечиться самое-то. — Захар наугад пошёл на кухню, и принялся искать кастрюлю.

— Ну что? Взяла сестричка трубу? — ухмыляясь, спросил Захар.

— Нет. Занята, чего ты командуешь вообще?! Вон проваливай! — Даша была не в силах сопротивляться желанию задушить Захара в объятиях, поэтому поторопилась выгнать этого гада.

— Занята, с дурой больной воюет. На, вот смотри, это ты мне на мобилу долбишь, вот пропущенный твой. — Захар опять сунул Дарье телефон, рука предательски тряслась, ему казалось, что весь план провальный, но он готов был отыграть его до конца.

— Аа я всё поняла. Это Манька всё подстроила. Парацетамол оставь, а сам катись к сообщнице своей. И передай ей, чтоб ко мне не совалась! — Дарья сорвалась на истеричный крик, вырывая у Захара свою кастрюлю.

— Да у тебя ж не только простуда! Две болезни налицо! Недотрах только во время простуды не лечат, температура у тебя ещё, перегреешься, выпей парацетамол, собьём градус. Тогда я тебя, так уж и быть, полечу. Живо в койку я сказал! — Захар выдрал из рук Дарьи кастрюльку и вытолкал за дверь кухни, швырнув той пачку с парацетамолом.

Дарья вызвала полицию. Наряд приехал быстро. Захар на кухне, в розовом Дашкином фартуке варил бульон, начищая как раз картошку.

— Вот он! — с истерикой заявила Дарья, указывая стражам порядка на Захара.

— Какие-то проблемы? — он невинно посмотрел сначала на полицейских, а потом обратился к Дарье; — Родная, ты таблетки свои выпила? — покачал головой и вытер руки о фартук, откладывая готовку.

— Старший лейтенант полиции Еремин. Девушка утверждает, что вы ворвались в её квартиру и уходить не желаете. Документы ваши можно? — один из полицейских представился.

— Так, неудобно, это я опять недоглядел. Больная она, скудоумная, но любовь зла. — Захар протянул блюстителям порядка свой паспорт.

— Ваши документы можно девушка? — изучив документы Захара, Еремин обратился к злющей Дарье.