Пятеро, что ждут тебя на небесах

Псих Второй наклонился над Рабоццо. Оттянул ему веки. Рабоццо застонал. Псих Второй фальшиво улыбнулся и загукал, будто обращался к младенцу. И вдруг начал смеяться. Он смеялся и поочередно заглядывал в глаза каждому из пленных, словно хотел удостовериться, что все они за ним наблюдают. А потом вынул пистолет, ткнул им Рабоццо в ухо и выстрелил ему в голову.

Эдди почувствовал, как внутри у него все оборвалось. В глазах потемнело, и мозг точно отключился. Эхо выстрела словно повисло в воздухе. Лицо Рабоццо стало медленно погружаться в расплывшуюся лужицу крови. Мортон зажал рукой рот. Капитан уткнулся взглядом в землю. Никто не шелохнулся.

Псих Второй носком сапога присыпал землей тело Рабоццо и, свирепо покосившись на Эдди, сплюнул под ноги. А потом крикнул что-то Психу Третьему и Психу Четвертому, которые, казалось, были потрясены произошедшим не менее чем пленные. Поначалу Псих Третий замотал головой и принялся что-то бормотать, будто читая молитву, — глаза его были чуть прикрыты, а губы злобно шевелились. Но Псих Второй замахнулся на них винтовкой и снова заорал. Тогда Псих Третий и Псих Четвертый медленно подняли тело Рабоццо и за ноги поволокли по земляному полу шахты.

За ними тянулась струйка крови, которая в полутьме шахты напоминала пролитую нефть. Они дотащили тело до стены и бросили рядом с отбойным молотком.

С того дня Эдди перестал молиться. Перестал считать дни. Теперь они с капитаном говорили только об одном: как сбежать из плена, пока их не постигла та же участь, что и Рабоццо. Капитан считал, что положение у врагов было отчаянное, поэтому они и заставляли выскребать уголь даже полуживых пленных. С каждым днем в шахту пригоняли все меньше и меньше людей. По ночам до Эдди доносились звуки бомбежки, и с каждым днем они слышались все отчетливее и отчетливее. Капитан считал, что, если дела пойдут совсем плохо, охранники, чтобы не оставить следов, все разрушат. Он углядел вырытые за их бараками ямы и заготовленные на холме нефтяные цистерны.

— Они роют нам могилы, — как-то шепнул капитан Эдди. — А нефть им нужна, чтобы уничтожить улики.

Три недели спустя, в ночь, когда на небо взошла затуманенная луна, Псих Третий стоял на посту в их бараке. В руках он держал два большущих камня величиной чуть ли не с кирпич, которыми от скуки пытался жонглировать. Он то и дело их ронял, снова поднимал, подбрасывал вверх и опять ронял на пол. Весь перепачканный сажей, Эдди, раздраженный этим бесконечным стуком, повернулся в сторону Психа Третьего. Перед этим он пытался уснуть, но теперь медленно приподнялся на тюфяке. Взгляд его прояснился. Он вдруг воспрянул духом.

— Капитан, — прошептал он, — двигаем, а?

Капитан встрепенулся:

— Ты чего задумал?

— Эти вот камни. — Эдди кивком указал на охранника.

— А что с камнями? — спросил капитан.

— Я умею жонглировать, — прошептал Эдди.

Капитан изумленно покосился на него:

— Что?

Но Эдди уже кричал охраннику:

— Эй! Ты! Не так делаешь! — Руки Эдди проворно завертелись. — Вот так! Так надо! Давай сюда! Я умею жонглировать. Давай сюда! — Эдди протянул к охраннику ладони.

Псих Третий недоверчиво посмотрел на него. Из всех охранников, подумал Эдди, с этим скорее всего получится. Время от времени Псих Третий тайком приносил пленным куски хлеба и просовывал через дыру в стене, что служила в бараке окном.

Эдди снова покрутил руками и улыбнулся. Псих Третий шагнул к Эдди, приостановился, вернулся за винтовкой, а потом откатил камни к Эдди.

— Вот так, — произнес Эдди и с легкостью принялся жонглировать. Когда ему было семь, он выучился этому у одного бродячего циркача-италь-янца, который мог жонглировать шестью тарелками одновременно. Эдди часами тренировался на променаде — подбрасывал гальку, резиновые мячи, все, что попадало под руку. Жонглирование не считалось чем-то особенным. Многие ребята с пирса умели это делать.

Но теперь он с яростью подбрасывал камни — быстрее и быстрее. Ему хотелось поразить охранника. И вдруг, остановившись, Эдди обратился к охраннику:

— Дай мне еще один.

Псих Третий хмыкнул.

—  Трикамня, понял? — Эдди поднял вверх три пальца. — Три.

К этому времени Мортон и Смитти уже сидели на тюфяках. А капитан придвигался все ближе и ближе к Эдди.

— Что будем делать? — пробормотал Смитти.

— Если б достать еще один камень… — ответил Эдди.

Псих Третий открыл бамбуковую дверь и сделал именно то, на что Эдди так надеялся, — позвал остальных охранников. Псих Первый явился с увесистым камнем, а вслед за ним вошел и Псих Второй. Псих Третий протянул камень Эдди и что-то выкрикнул. А затем отступил и с усмешкой взглянул на двух других, жестом предлагая им сесть и полюбоваться зрелищем.

Эдди в ритмичном покачивании жонглировал камнями — каждый величиной с его ладонь. И напевал мелодию из циркового представления: «Ла-ла-ла-ла ла-а-а-а…» Охранники смеялись. Эдди тоже смеялся. И капитан смеялся. Натужным смехом, чтобы выиграть время.

— Подвигай-тесь побли-же, — пел Эдди, делая вид, что это слова его песенки. Мортон и Смитти, изображая необычайный интерес, стали осторожно приближаться к Эдди.