Пятеро детей и Нечто

Первым вперед вышел молодой человек, который привел на ярмарку свою девушку, поэтому вел себя по-королевски и сорил деньгами направо и налево. Какая разница, сколько стоит увидеть великана? Дама хочет его увидеть – значит, увидит, хоть за это и запросили три пенса, тогда как все остальные развлечения стоили пенни.

Полог палатки откинули, и пара вошла. В следующий миг собравшиеся услышали дикий вопль девушки.

Билл хлопнул себя по ляжке и прошептал жене:

– Ага, проняло!

Это и вправду была великолепная реклама потрясающего вида Роберта.

Когда девушка вышла, она была бледна и вся дрожала, а вокруг палатки собралась целая толпа.

– На что он похож? – спросил какой-то работник с фермы.

– Просто ужасный! Вы не поверите, – ответила девушка. – Он огромный, как сарай, и такой свирепый! У меня аж кровь застыла в жилах. Такое зрелище я не пропустила бы ни за что на свете.

Роберт скорчил свирепое лицо только потому, что очень старался не засмеяться. Но вскоре смеяться ему расхотелось, а к заходу солнца хотелось скорее плакать и спать. Посетители входили в палатку весь день, по одному, по двое и по трое, и Роберту приходилось пожимать руки всем желающим, и позволять себя тыкать, похлопывать и щипать, чтобы люди могли убедиться, что он настоящий.

Остальные дети сидели на скамейке в ожидании, когда все закончится, и очень скучали. Им казалось, что невозможно придумать более трудный способ заработка. И приходилось терпеть все это за какие-то пятнадцать шиллингов! Билл уже получил в четыре раза больше, потому что весть о великане разлетелась по всей округе, и торговцы в повозках и знатные люди в экипажах съезжались издалека, чтобы на него взглянуть. Один джентльмен в очках, с большой желтой розой в петлице, любезным шепотом предложил Роберту десять фунтов в неделю за выступление в Хрустальном дворце[4]. Роберту пришлось с сожалением отказаться.

– Не получится, – сказал он. – Что толку обещать то, чего я не смогу сделать.

– Ах, бедняга! Наверное, тебя уговорили подписать контракт на несколько лет! Что ж, вот моя визитка; когда срок контракта истечет, приходи ко мне.

– Приду… Если останусь такого же роста, – честно ответил Роберт.

– Если немного подрастешь, тем лучше, – сказал джентльмен.

Он ушел, а Роберт позвал Сирила и попросил:

– Скажи им, что мне надо отдохнуть и выпить чаю.

Был подан чай, и к палатке прикололи объявление: «ЗАКРЫТО НА ПОЛЧАСА НА ЧАЕПИТИЕ ВЕЛИКАНА».

В палатке дети торопливо держали совет.

– Как же мне отсюда уйти? – спросил Роберт, устало прикрыв глаза. – Я весь день ломал над этим голову.

– Просто выйди, когда солнце сядет и ты станешь обычного роста. Они ничего не смогут нам сделать.

Роберт открыл глаза.

– Да нас просто убьют, когда увидят, каким я стал! Нет, надо придумать что-то другое. К закату мы должны остаться в палатке одни.

– Придумал! – выпалил Сирил.

Он направился к выходу, у которого Билл курил глиняную трубку и тихо разговаривал с Беккой. Сирил слышал, как хозяин сказал: «Вот повезло, уже заработал целое состояние».

– Послушайте, он почти допил чай, – сказал Сирил, – и через минуту можно будет снова запускать людей. Но когда сядет солнце, великана придется оставить одного. На закате он делается таким странным и возбужденным, что я не отвечаю за последствия.

– Почему? Что с ним такое происходит? – спросил Билл.

– Не знаю. Он… Он вроде как становится совсем другим, – честно ответил Сирил. – Совсем на себя не похожим, просто неузнаваемым. Такие у него странности. Если его не оставить одного на закате, кто-нибудь может пострадать.

Это тоже была правда.

– Но ведь после он успокоится?

– О да, через полчаса после захода солнца он снова станет самим собой.

– Лучше его ублажить, – сказала женщина.

И вот, когда, по мнению Сирила, до заката осталось примерно полчаса, палатку снова закрыли – «НА УЖИН ВЕЛИКАНА».

Толпа, не желавшая уходить от палатки, громко потешалась над этими частыми трапезами.

– Ну может же он заморить червячка, – уговаривал людей Билл. – Вы же понимаете, что его приходится часто кормить, он ведь такой большой.

Внутри палатки четверо детей, едва дыша, составляли план отступления.

– Вы идите первыми, – сказал Сирил девочкам, – и как можно быстрей возвращайтесь домой. Забудьте про повозку, мы заберем ее завтра. Мы с Робертом одеты одинаково и сделаем так, как сделал Сидней Картон[5]. Только вы, девочки, должны к тому времени уйти, иначе ничего не получится. Мы умеем быстро бегать, а вы нет, так что не спорьте. Нет, Джейн, если Роберт выскочит и посбивает людей с ног, ничего хорошего не выйдет. Полиция будет преследовать его, пока он не станет маленьким, а потом мигом арестует. Вы должны уйти, а если откажетесь, я больше никогда не буду с вами разговаривать. Это ведь вы втянули нас в заварушку утром, путаясь под ногами. Идите, говорят вам!

Джейн с Антеей вышли из палатки.

– Мы отправляемся домой, – сообщили они Биллу. – Великана оставляем с вами. Обращайтесь с ним хорошо.

Как сказала после Антея, они поступили плохо и соврали, но что еще им оставалось делать?

После ухода девочек Сирил сказал Биллу: