Пятеро из Рубежного Легиона. Том 2 (СИ)

— Да если бы не ваша «ВЕШАЛКА», то вам и не пришлось бы корчить из себя святош! — гоготнул Безымянный. — Никакое живое существо не станет добровольно себя в чем-нибудь ограничивать! А уж особенно в том, что ему хочется и что ему доставляет удовольствие. Только самые серьезные обстоятельства могут заставить так издеваться над собой, загнать свой организм в ограничительные рамки: болезнь какая-либо страшная, или недруги всё «вкусное» отберут, или элементарно — карманы пустые. Но у вас, неказистых, просто судьба такая. Вы обречены на эту жуткую жизнь изначально. Вы сразу же родились под своей виселицей и никуда вам от нее не деться! Правда, вчера мы стали свидетелями того, что твои сородичи, способны потихоньку и бунтовать. Зная, что вечером их ждет петля, все равно за день успели натворить всякого этакого — неприличного и подсудного, за что с легкостью можно угодить под казнь. Так все равно они это сделали и, я уверен, будут делать снова, а потом еще и честно признаются в содеянном! Как такое понимать? Это их беспросветная глупость или приступы безрассудства?! Ответь?

— Усталость, внутренний протест или банальное стечение обстоятельств, — с умным видом встрял Мизинец. — Да разве можно ежедневно ходить по узкой дорожке строгих правил и суровых ограничений и ни разу не оступиться? Как можно всё время жить в постоянном страхе и ни разу не воспротивиться этому? У любого возникнет желание взять и в какой-то миг — наплевать на всё! Пусть даже и непродолжительно, но все-таки не только в мечтаниях, а и в реальности. Такова противоречивость живой натуры: понимать, что нельзя этого делать, и все равно на свой страх и риск совершать что-то запрещенное.

— Так и живем, — уныло подтвердил дежурный, — под непрекращающимся ни на секунду гнетом Мерила жизни и дел наших…

— Я хоть и привык делать все, что хочу, пока жареный петух в задницу не клюнет, — с нарочито озадаченным видом заявил Безымянный. — Но увидев, что петух этот жареный каждый вечер клюет ваши задницы, у меня возникло желание резко умерить все свои потребности и даже их объединить, чтобы сэкономить время на поиски «главного» в своей жизни. Вот так мгновенно мои насущные нужды сжались до универсальной необходимости — пожракакать! Ха-ха!

— Значит, механизм этот ваш называется «Мерило жизни и дел»? — уточнил Субботин, перебив развеселившегося раздолбая.

— Древний механизм?! — вскрикнул Мизинец, видимо, до сих пор не догадываясь воспринимать «виселицу» неказистых именно в таком ключе — как артефакт.

Говорящий кивнул с обреченным видом, но тотчас взбодрился — жизнь-то продолжается и надо пользоваться ее дарами, а не унывать беспрерывно — и спросил с озорным блеском в глазах:

— Так вы еще собираетесь пляжных красоток проучить или передумали уже? Я, например, согласен с вами полностью: пожили девки в сплошном удовольствии, надо заставить их хоть немного и пострадать. Есть тут неподалеку источники с «живой» водой и водой…

— Мёртвой?! — выпучив глаза, воскликнул Безымянный.

— Минеральной, — с легкой укоризной в голосе поправил его дежурный. — Так вот, нужно напоить этой водицей пляжных барышень и все — делай с ними что хочешь. Любые мужские фантазии реализовывай, вытворяй всё, что тебе только пожелается! Конечно, в укромном месте, чтобы никто не помешал. Иногда контакт происходит совершенно без обмана, красотки видят прекрасно, что пьют, и как это на них действует. Налакаются и страстно жаждут плотских утех. А порой не получается уломать никого из девиц выпить «живой» воды. Приходится подмешивать, подливать незаметно… Но эффект действия — точно такой же.

— Это как эликсир альтермагов — капнул и всё! — восторженно выпалил Мизинец.

— Да нет, — несогласно покачал головой дежурный. — Бывает, и целой бутылки не хватает, чтобы пляжную барышню до нужной кондиции довести, когда она становится на всё согласна. Это смотря на какую «модель» нарвешься.

— Ты не пугай нашего новобранца раньше времени, он у нас — девственник! — хохотнул связист.

Парень гневно засопел, но промолчал. Что толку повторять этим придуркам, что он уже давно мужчина, познавший женщину в том самом смысле. Все равно эта тема останется вечной для издевательств над ним.

На большее у них воображения не хватает.

— Ну, я их, счастливых девиц, пользовал по-тихому, а вам-то для наказания надо погромче всё провернуть? «Осчастливить» их шумно и с размахом? — поинтересовался говорящий и предложил свой вариант: — Можно позволить кому-то застукать, когда уже дело сделано будет. Так сказать, по горячим следам опорочить использованных барышень. Увидят, что они не со спонсорами милуются, а с непонятными безголосыми чужаками, и выгонят их наверняка в глухомань нашу. Устроит вас такой сценарий?

— Для начала отправимся за водой, а потом уже разберемся, что делать дальше, — недовольно буркнул Субботин, вынужденный идти на поводу у «ничтожных вожделений большинства».

Неказистый, видимо по привычке, услужливо улыбнулся и сбегал в свою землянку за припасенными емкостями для расчудесной жидкости.