Черновой вариант повести «Пятеро смелых» (на марийском языке) был написан в 1935–1937 годах. В 1943 году автор погиб, так и не закончив своего произведения. Позднее окончание повести было доработано К. Васиным и П. Клюкиным, и в 1954 году она вышла в местном издательстве отдельной книгой, а через год ее перевели на русский язык. При жизни автора публиковались лишь отдельные отрывки повести — в газете «Ямде лий» и журнале «Пионер йук». В журнале «Ончыко» появились две рецензии: Асылбaeв А. Вич полмезе (1954), Акпаев Н. Йоча-влаклан полек (1956). А. А. Васинкин в статье «О жанре научной фантастики в марийской литературе», полемизируя с К. Апаевым, причислившим повесть к научной фантастике, пишет: «Перед нами не научно-фантастическое произведение, а скорее всего детская приключенческая повесть (…) В повествовании много занимательных сюжетных ходов, есть и элементы фантастики. Но они в большинстве случаев созданы воображением самих героев произведения — страстными путешественниками, мечтателями и фантазерами. Ошибка исследователя Н. Акпаева заключается в том, что он без достаточного основания причисляет детскую приключенческую повесть к жанру научной фантастики».
Научная Фантастика18+Анатолий Айзенворт
ПЯТЕРО СМЕЛЫХ
[1]1. Ребятам скучно
Невыносимо палит жаркое летнее солнце. На ярко-синем небе ни облачка. Деревья не шелестят листвой и словно ждут чего-то, молча. Тишина. И только на лугу, напоминая тикание карманных часов, стрекочут кузнечики. Вода Кокшаги сверкает на солнце, как расплавленный свинец. Посреди реки, в водоворотах, вспыхивая серебристыми огоньками, мелькают спинки маленьких рыбёшек… И если бы не доносящиеся сюда близкие гудки автомобильных сирен да грохот колёс по мостовой, можно было бы думать, что город где-то далеко. А между тем — вот он: над ним вместе с неугомонным шумом плывёт и стелется серое облако пыли. Здесь, на берегу реки, особенно остро чувствуешь, как томительно-жарко и душно в городе, и как легко у воды дышится полной грудью. Не хочется уходить с берега, покрытого густой травой и пахнущего мёдом!
Пятеро мальчиков лежат на лугу. Тела у них загорели и отливают на солнце медью.
— Скучно, товарищи! — проговорил долговязый, белокурый мальчик, покусывая стебелёк высокой травы. — На всей Кокшаге, пожалуй, места не найдёшь, где бы мы не побывали. Где какая рыба водится — знаем. Ходить в Сосновую или в Дубовую рощу — неинтересно: там ничего, кроме битых бутылок да жестянок из-под консервов, не найдёшь… Хочется увидеть что-нибудь новое, услышать такое, чего не слыхал… Вот я вчера читал книгу Арсеньева «По Уссурийскому краю»! Читали вы такую книгу?
— Нет, — в один голос ответили ребята.
— Расскажи, Юра!
— Эх, вы, пионеры! — с укоризной сказал Юра. — Такую книгу не читали!
Он сел и, сверкая серыми глазами, продолжал:
— Арсеньев — путешественник, исследователь Дальнего Востока. Где только он не побывал, чего не повидал! И с медведем встречался, и с волком, и с тигром, и c оленем… Месяцами бродил по тайге, сколько гор исходил…
— Так то на Дальнем Востоке! — нараспев протянул Ваня-крепкий черноглазый мальчик невысокого роста. — Там — тайга, там чего только нет! У меня там брат служит, в пограничном отряде. Недавно письмо прислал… Вот жизнь!.. А здесь — что? Ни гор, ни зверей настоящих, ни рек… Если хочешь увидеть большую воду, надо на Волгу ехать…
— До начала учёбы ещё целых полтора месяца! — с тоскою в голосе сказал лежавший рядом Саня. — А в доме пионеров одни только шашки да шахматы! Неохота в такие дни сидеть за столом и пешки передвигать! Зимой — другое дело. И как назло, в это лето школа экскурсии не организовала… Скучно, ребята!
— Да-а, — согласился Алеша. — Каждый день по десять раз купаемся, каждый день — футбол… Надоело! А вчера я чуть себе большой палец на правой ноге не сломал… возле старого кирпичного сарая…
Алеша приподнялся и стал разглядывать ушибленный палец на ноге.
— Подумаешь, дело какое! — сказал рыжеволосый Макар. — По крайней мере, есть тебе чем заняться… Скучать не будешь…
Макар шлёпнул Алешу по голой спине, подбежал к самому краю берега и с разгона нырнул в воду. На реке кругами пошли волны. А через полминуты рыжая головы Макара показалась на середине Кокшаги.
— Эй, вы, нытики! — крикнул он. — Айда купаться!
— Вот я покажу тебе «нытика»! — крикнул в ответ Алеша и, спрыгнув с берега, стал гоняться за Макаром.
А следом за ним и Саня и Ваня «ласточкой» бросились в воду. На реке шум-гам. Вода бурлит, как в котле.
— Ай-вай, умираю! — хохочет Ваня. — Спасите!
И в то же время плывёт «сажёнками» к противоположному берегу.
— Ага, попался, рыжик! — кричит Алеша, догнав Макара.
И оба мальчика, встав на дно, брызгают водою друг другу в лицо.
— Перестаньте! Эй, вы, черти водяные, бросьте сейчас же! — кричит Юра. — Давайте посмотрим, кто сколько может проплыть под водой?
— Давай! Давай!
Все пятеро встали рядом на отлогом берегу, среди камышей.
— Слушайте команду! Р-раз! Макар, не торопись! Два-а… Три!
И мальчики бросились в воду. Сильный всплеск. Но вот гладь воды сомкнулась над нырнувшими и почти не шевелится. Лишь изредка на поверхности появляются лёгкие волны: это кто-то под водой делает движения ногами. Проходит минута, и возле высокого берега показываются три головы.
— У-ф-ф! Ф-фу! Апчхи! Ещё одна голова вынырнула из воды. Это — Алеша. Но пятого нет.
— А Макар где? — спрашивает Саня. — Уж не остался ли на дне Кокшаги?
И правда, где Макар? Ребята тревожно озираются. Макар не появляется. Что случилось? Неужели утонул? Проходит несколько томительных секунд. Но вот над водой всплыло что-то чёрное… И только по сверкающим белкам можно догадаться, что это голова Макара. Разбрызгивая воду, ребята подбегают к своему товарищу.
— Макар, что с тобой случилось?
— Где ты застрял?
— А вымазался, как черт!
— Ха-ха-ха! — надрываются от смеха ребята.
— Вот так искупался!
— Да-а, вам смешки! — сердито отвечает Макар. — А я из-за вашего соревнования чуть к ракам на обед не попал…
— Как же это?
— А очень просто! Нырял-нырял, да вдруг на что-то наткнулся. Хочу подняться, а меня вниз тянет! В сторону хочу податься — опять падаю… Ну, думаю, крышка тебе, Макар! Дышать нечем… Что тут делать? Назад двинулся. И вот как-то выбрался. Видно, под обрыв попал.