Пятеро в звездолёте

Толя читал. Он то глотал текст целыми страницами, то замедлял чтение, отвлекался и думал. Поиски и добыча каждой новой бабочки были для отца величайшим событием. Как-то раз Толя ехал с ним на автолете на просмотр нового фильма о самой далёкой планете, куда сумели добраться земляне. Выехали поздновато и опаздывали. Внезапно отец заметил из окна какую-то бабочку, порхавшую над клумбами проспекта, и, забыв обо всем на свете, вскочил с места и ринулся к кабине водителя (разумеется, Толя – за ним), упросил его немедленно остановить автолет. Они выскочили из него и со всех ног бросились к клумбам. Отец на ходу налаживал складной сачок. С первого взмаха он поймал бабочку, извлёк из лёгкой прозрачной ткани мешочка, пристально рассмотрел через свои сильные квадратные очки, вздохнул, сказав:

«Обыкновенная лимонница!» – и отпустил. Они опоздали на двадцать минут на демонстрацию фильма из-за этой лимонницы. Толя разобиделся на отца за такое, как казалось ему тогда, чудачество, и лишь сейчас дошло до него: нечего было обижаться. Он тогда плохо понимал своего отца…

Толя так погрузился в чтение, что не слышал, как в дверь постучали. Дверь распахнулась, перед ним стоял Алька, весь всклокоченный, со страшно возбуждённым, бледным лицом. Он держал в руках какую-то толстую, сильно обтрёпанную общую тетрадь.

– Слушай, что я тебе прочту! – закричал Алька. – Отбрось своих бабочек в сторону и слушай…

– Что это? – Толя кивнул на тетрадь, недовольный, что его прервали на очень интересном месте, да ещё потребовали, чтоб он отбросил отцовскую книгу.

– Слушай! – Глаза Альки сверкали, как сигнальные лампочки в рубке. – Читаю… «Месяц прошёл, как мы стартовали с Земли, дел в полёте, как всегда, много, каждая минута занята наблюдениями над приборами, съёмкой планет, астероидов и туманностей. Постоянно держим радио– и телесвязь с Землёй, слышим её голос и дыхание, видим её, словно и не покидали Землю, она улыбается нам, греет нас, даёт силу и поддержку…» Слышал?

– Ну и что? – сказал Толя, не зная, к чему клонит Алька.

– «Что, что»! Не понимаешь? – вспылил Алька. – Он ведь взрослый, выдержанный, знаменитый и сотни раз отправлялся в сверхдальние рейсы, а как пишет о Земле!.. А вот слушай, что он пишет на другой странице… «Вдруг мы ощутили резкий удар: корабль попал в поток метеоритов, электроника звездолёта не успела сработать, и звездолёт отклонился в сторону, – недоделка, обратить внимание инженеров! Внутри корабля стало медленно падать давление, значит, пробита наружная обшивка… Приборы мгновенно показали, в какое место пришёлся удар, и через минуту в открытый космос вышел наш механик в скафандре. Опасность была очень велика: поток метеоритов не кончился, и стоило мельчайшей частице задеть его… Повезло: снаружи была быстро наложена заплата, мы продолжаем полет…»

– Что это за тетрадь? – уже сильно волнуясь, спросил Толя и встал с кресла. – Ты можешь мне сказать или нет?

– Слушай дальше, – потребовал Алька.

– Нет, не буду слушать!

Толя схватил его за руки, посмотрел на потрескавшуюся в нескольких местах пластмассовую обложку и прочитал:

«НЕКОТОРЫЕ ЗАМЕТКИ О ПОЛЁТАХ НА „ЗВЕЗДОЛЁТЕ-100“»,

и сверху:

«КОЛЁСНИКОВ».

– Он ведёт записки? – вскрикнул Толя. – Вот не ждал!

– Да не он, – сказал Алька, – не он, а его дядя, Артём Колёсников. Я нашёл эту тетрадь в шкафу над своей койкой… Наверно, дядя Артём жил в моем отсеке… Наверно, это нехорошо – читать без спроса чужие дневники, но я не мог удержаться… Да и не чужой он нам, дядя Артём, раз летал на этом же корабле и получил орден Мужества… Какой это, оказывается, был труднейший, опаснейший рейс и какой это заслуженный, знаменитый, бесценный корабль! Ведь все происходило на нем. На нем, понимаешь? – Алька задыхался. – И теперь мы, мы с тобой пилотируем его…

Глава 28 «Выход строжайше запрещён!»

Леночке было грустно. Быстро промелькнула, погасла, исчезла в космической темноте эта удивительная маленькая планета, и теперь лишь как воспоминание о ней остался в её отсеке тонкий запах синих роз и ещё каких-то цветов, не имеющих на Земле названия: голубоватых с острыми лепестками, ярко-жёлтых, ослепительно белых, красновато-чёрных…

Что они понимают в этом, мальчишки? Плавать и хохотать, кататься на листе кувшинки – это по ним, а вот чтоб по-настоящему оценить красоту новой планеты и пожить на ней – на это они не способны…

Она была сердита на мальчишек и все-таки старалась понять их. Конечно же, они не могли поступить иначе! Благоухающие цветы, плеск волн в сказочном жёлтом озере, порхание необыкновенных бабочек и редкостная тишина покинутой планеты – все это не самое главное для них в жизни…

А что, в таком случае, самое главное для неё?

Наверно, для неё самое главное то, чтоб её ценили не только за красоту, чтоб мальчишки по-настоящему дружили с ней, верили в неё…