Пятидесятилетний дядюшка, или Странная болезнь

БРАЖКИН (на ухо Горскому). Постойте-с, Николай Матвеич, не надо торопиться – чтоб не испортить дела… сперва нехудо навести справки… (Вслух). Как ваше здоровье, Лизавета Петровна? – то есть – всё ли вы в добром здоровье? Другими словами – как вас бог милует?..

ЛИЗАНЬКА. Благодарю вас. Я – слава богу – здорова. Вы как?

ГОРСКИЙ (про себя). Здорова!.. а сама бледна – глаза красные – видно, что плакала… Уж эти мне слезы, чтоб век мне ими плакать!.. (Вслух). Лизанька, мы пришли к тебе за делом… Присядемте-ко – садитесь-ко, Федор Кузмич, да начинайте, а то ведь и конца не будет… Пуще всего не забывайте, что мое дело – сторона…

БРАЖКИН. Да-с, то есть, оно известное дело – кто в беде, тот и в ответе… (Про себя). Ай! да у меня язык прилип к нёбу… и губернатора так никогда не трусил… (Вслух) Лизавета Петровна… (Молчание).

ЛИЗАНЬКА. Что вам угодно, Федор Кузмич?

БРАЖКИН. Мне?… то есть – что мне угодно?.. Да-с, есть дельце… то есть, покорнейшая просьба до вас…

ЛИЗАНЬКА. Просьба?.. До меня?..

БРАЖКИН. Именно так-с… просьбица к вам… и резолюцию вы же извольте наложить… Вам не безызвестно, что я три трехлетия сряду был, по воле дворянства, судьею-с… имею пряжку за пятнадцатилетнюю беспорочную службу…{18} Именьице тоже порядочное-с – триста душ по последней ревизии… чистых, незаложенных… нынче это редкость… чин небольшой… титулярный… да ведь нынче чины-то дают не за выслугу-с… а за ученье… не как прежде… то есть, сколько ни служи, а именьица не скопишь порядочного… чтобы под старость кусок хлеба иметь-с… (Покашливает, сморкается и нюхает табак).

ГОРСКИЙ (про себя). Ну, занес! и смолоду умен не был, а под старость и совсем дурак стал! (Вслух). Да это, Федор Кузмич, слишком подробно – прямее к делу!

БРАЖКИН. Нет, уж позвольте, Николай Матвеич, я всегда поступал, как прилично солидному и благоразумному человеку… когда служил, так ни одной бумаги не подпишу, бывало, пока секретарь десять раз не растолкует… Бывало, так перо в руки и сует… Э, нет! Семен Авдеич, говорю ему, я люблю аккуратность, чтоб после оглядок не было… ведь неравен час… Итак-с, с позволенья вашего, Лизавета Петровна, то есть, всего титулярный… зато пряжка за пятнадцатилетнюю беспорочную службу…{19} От батюшки-покойника досталось мне сто душ, да за покойницей женой взял я пятьдесят… а теперь у меня до трехсот имеется… то есть – не расточил, а приумножил-с… Три года живу в деревне, без жены и без должности… занимаюсь устройством хозяйства… детей только двое-с… Федюше четырнадцать, а Маша по двенадцатому годочку… воспитаны в страхе божием…

ЛИЗАНЬКА. Я всё это давно уж знаю, Федор Кузмич – ведь вы старинный приятель дяденьки, и я еще с ребячества знаю вас и детей ваших и помню вашу Авдотью Сидоровну… Так к чему же все эти подробности?..

БРАЖКИН. Так нужно-с… для аккуратности больше… чтоб после оглядок не было… позвольте всё сказать… Послужной список без замечаний… три года служил судьею… из сего следует: наскучив вдовством, которое несообразно с моим характером и привычками… иногда – знаете – скучно, коли и побраниться не с кем… я давно имел желание снова вступим. в законное супружество… Зная вас, как девицу, исполненную достоинств и воспитания, благоразумную – то есть – солидную, я давно уже намекал Николаю Матвеичу о моем намерении предложить вам руку и сердце – как нынче говорят, да Николай Матвеич всё как-то нерешительно объяснялись по этому предмету, отговариваясь вашею молодостию и несообразностию наших лет… но нынешний день я приехал с тем, чтобы требовать решительного ответа, ибо дальнейшее отлагательство оного, особливо в случае отказа, может быть причиною, что я упущу другую какую-нибудь выгодную партию…

ЛИЗАНЬКА. Я, конечно…