Пятиэтажка. Волшебному народу предоставляется общежитие

— Здравствуйте! Я… — на этом месте моего приветствия кикимора развернулась и отправилась вглубь квартиры. — …инспектор по делам волшебного народа.

Закончив фразу в спину представительнице волшебного народа, я помялась на пороге. На меня никто не обращал внимания. Да, собственно, некому было. Кикимора ушла в комнаты, в темной прихожей больше никого не было. Мне оставалось только пожать плечами и двинуться следом.

Первое, что я заметила в полутемной квартире: кикиморы произвели перепланировку (надеюсь, законную). Две большие комнаты соседних квартир они превратили в один зал, сломав перегородку. А в зале вовсю шел процесс шитья и ткачества. Десятка два кикимор расположилось на скамьях, а так же просто на полу. Кто-то ткал на станке, кто-то вязал спицами, пара женщин перекидывала коклюшки. Честно говоря, разглядеть все убранство мастерской было трудно, в комнатах были занавешены все окна(кикиморы по своей натуре привыкли прясть по ночам).

Что происходило в двух маленьких комнатах, я не знала, но оттуда постоянно доносился шум: скрип, звон посуды, оханье и протяжный плач, время от времени.

— Здравствуйте. — снова сказала я.

Ноль реакции. Хотя нет, из одной из комнаток вышла большая серая кошка и уставилась на меня.

— Я — инспектор по делам волшебного народа. Я прибыла сюда в связи с печальным происшествием. Вы ведь слышали, что произошло два дня назад?

Реакция кикимор не изменилась.

— Был убит колдун. — пришлось мне самой отвечать на свой вопрос. — Я пришла задать вам несколько вопросов. Говорят, у него была акция вашего ЗАО?

— Закрытый реестр.

Я аж подскочила не месте. Оказалось, пока я задавала вопрос, кошка успела сменить облик на более человечный и теперь отвечала мне:

— Закрытый реестр.

— В смысле, список акционеров не поддается огласке? — уточнила я.

Кикимора кивнула.

— Но вы можете сказать, был он вашим акционерам или нет?

Кикимора покачала головой. Я решила слегка поднажать:

— Убийца неизвестен нам, но, скорее всего, сам колдун хорошо его знал. Мы ищем его знакомых, недругов или…партнеров. Вот если бы точно узнать, что он с вами не связан, мы бы вас исключили из списка подозреваемых…

Женщина лишь печально помотала головой:

— Закрытый реестр. Один из жильцов.

Это мне уже было известно.

— Ну хорошо. А сами вы общались с колдуном?

— Нет. Не выходим. Прядем.

— А почему у вас лента на дверь налеплена?

— Не входить. Не писать. Не звонить.

— Прячетесь? — как бы невзначай уточнила я.

— Прячемся. — бесхитростно ответила кикимора.

— От кого?

— Хозяин… — едва слышно прошептала пряха.

— Что? — оживилась я. — Хозяин? Тот самый, про которого говорят?

Кикимора лишь неопределенно мотнула головой:

— Плохой. Темный.

— А поподобнее? Если он вас обижает, то мы поможем!

— Закрытый реестр. — обреченно ответила женщина.

— Он ваш акционер, что ли?

— Нет. Он — хозяин… — кикимора всхлипнула и вытерла нос подолом рубахи.

И тут у меня зазвонил мобильник.

Случилось невероятное — в квартире воцарилась абсолютная тишина. Все кикиморы, как по команде, уставились на меня широко открытыми глазами.

— Извините. — смутилась я и отошла чуть в сторонку. — Да?

— Привет, это Злата. Марин, тебя хочет видеть наш председатель. У него уже претензия.

— Что ж, неплохо. У меня к нему тоже пара вопросов. Где мне его найти?

— Помнишь домик одноэтажный?

— Да, граффити изрисованный.

— Ага, вот там его и найдешь. Не волнуйся, не ошибешься, он там один человек.

— Окей, иду. Спасибо.

— Давай.

Я отсоединилась, потом повернулась к застывшим кикиморам и виновато развела руками:

— Извините, это по работе.

Те реакцией не радовали, по-прежнему пребывая в трансе.

— Ну ладно, мне нужно идти. Я к вам еще зайду, и мы обязательно разберемся с вашим хозяином. Если что вспомните, звоните, вот вам моя визитка.

— У нас нет. — ответила кикимора, ранее пребывавшая в облике кошки.

— Аппарата нет? — уточнила я.

Женщина отступила куда-то к стене и достала из тени старый раритетный телефонный аппарат. Повернувшись ко мне, она помахала в воздухе кабелем — он был перекушен:

— Провод кончился. Не звонить.

— Ясно. Ну, я тут, над вами. Квартира семь…

* * *

Я успела спуститься только на один пролет, как шум в квартирах кикимор достиг апогея. Такое ощущение, что там началась потасовка: звон посуды, крики, громкие кошачьи вопли. По здравому размышлению, я решила не вмешиваться. При случае, расскажу об этом участковому. Он витязь, вот пусть и разбирается.

Спустившись во двор, я узрела следующую картину: перед домом ходил полевой, волоча на веревке большие санки. К счастью, земля была усыпана мокрым песком, поэтому шума было не так много. Другое дело, если бы он волок их прямо по асфальту. В санках лежало что-то, напоминающее изъеденный молью полушубок. Полевой был крайне сосредоточен, он что-то бормотал себе под нос с таким видом, словно повторял заранее заученное стихотворение. До меня донеслось: «Дом… углы…».

— Дурдом. — оценила я обстановку.

Может, я несправедлива к витязю?

* * *