Пятиэтажная Россия

Это правда — вещи наплывали волнами, и всякий из нас помнит чередование зим, каждая из которых была отмечена Главной вещью сезона, массовым объектом желания. Чешские дубленки с воротниками-стойками и «гусарской» застежкой на шелковых шнурах. ГДРэшные дубленки (рыжие с белой овчиной), чрезвычайно модные после кинокартины «Мужчина и женщина», но дошедшие до Москвы лет через десять после фильмовой премьеры. Венгерские пальто с меховыми воротниками, крашенными «в тон» пальтовой ткани. «Аляски» — синие куртки с оранжевым изнутри капюшоном, отороченным мехом молодого шакала — униформа младших научных сотрудников и начинающих комсомольских активистов. Незабвенный период китайских пуховиков и кожаных курток. Рыжие собачьи шубы в пол, и одновременно первые песцовые жакетики из лапок и хвостиков («с Рижского рынка»). И (опять же одновременно) на Тверской появились первые настоящие ШУБЫ.

Все, время пошло. Товар попер. Счетчик заработал. Я запомнила день, когда последний раз видела красивую, бедно одетую девушку. Это было поздним летом 1992 года. С тех пор таких красивых девиц я видела только в собольих шубах (летом они мне вообще больше на глаза не попадаются: у нас миграционные пути разные).

Тут нужно, конечно, объясниться, что я имею в виду, употребляя жалостливое выражение «бедно одетая».

Сейчас — это когда молодуха носит недорогие вещи вызывающего вида, вещи-имитанты. А тогда — это когда на девице, например, откровенно старые, стоптанные туфли. Девушку я приметила в полупустом троллейбусе, и была она так хороша, что троллейбусные пассажиры как-то подобрались, заговорили громче обычного, этак, знаете, заиграли «на публику». Есть такие молчаливые отроковицы, в присутствии которых хочется говорить умно и долго.

— А ведь сегодня, помните ли, Яблочный Спас, — мечтательно сказал господин средних годов (душеспасительные темы в то время были в чрезвычайной моде).

— Неужто такой большой урожай? Что ж, дело хорошее. Яблоки и впрямь спасать надо! — бодро откликнулся его спутник, публично проваливаясь в бездну откровеннейшего конфуза.

III.

Чудесные названия у нынешних меховых магазинов! «Шубкин дом», «Встреча с шубой», «Любимая женщина», «Венера», «Мехград», «Меха от Мэри».

И реклама у них чудесная: «В России лучшие друзья девушек — меха»; «Шуба — это не только ценный мех, это витрина вашего благополучия»; «Мы рассчитываем на разные классы общества, поэтому Вы найдете то, что ищете. Будет ли это норковая шуба „на каждый день“ или парадная соболья — решать только Вам»; «Надоело испытывать дискомфорт от того, что деньги есть, машина есть, квартира с евроремонтом есть, а шубы у жены нет?» С начала девяностых минуло каких-нибудь пятнадцать лет, а сколь многого отечественная буржуазка достигла за это время! Если верить хищным рекламщикам, «средний класс уже наелся недорогими норковыми шубами ценовой категории до трех тысяч долларов», шуб-туры в Грецию не только не в моде, но уже и дурной тон, «наконец-то покупательницы поняли, что настоящая стильная шубка покупается не на всю жизнь, а максимум на два года», «настоящие модницы носят шубы от Fendi за четыpеста тысяч доллаpов из дикого соболя — именно из дикого, потому что уникальные свойства этого меха во многом теряются, если животное разводят в неволе».

Ну, нас-то то разводят не в неволе, а в большом городе под названием Москва, но разводят умеючи.

И если не верить рекламщикам, этим мифологам и мистагогам, а оглядеться окрест самостоятельно, что мы увидим собственными-то глазами? Увы, мы увидим, что представляем собою лакомую и легкую добычу.

Мы увидим, что шуба имеет чрезвычайную важность для всякой русской женщины. Это желанная вещь, и ее «принято» хотеть. При этом «ценовая категория» не так и важна — важна сила желания. Пускай одна девица вожделеет шубу из новомодной свакары (Swakara — фирма в Южной Африке, выделывающая специальную каракульчу с рельефным хребтовым рисунком), а другая согласна на позорную греческую норку — велика ли разница? Эти девушки не встретятся в одном магазине, разминутся на улице, буде познакомлены, разойдутся с улыбкой на устах и убийством в глазах — но они сестры по духу, и близость их бесконечна.

IV.

«Вопрос не в том, куда я буду в ней ходить, — взволнованно пишет в своем живеньком журнале молодая супруга, объясняя подружкам причину ссоры с мужем (ссорились из-за шубы), — я просто хочу, чтобы она была. Чтобы я могла ее трогать, гладить руками. Я говорю ему — ты будешь меня в ней фотографировать. А уж куда в ней пойти — найду, можешь не сомневаться».

И фонтан сочувственных комментариев: «Нет, им не понять этого никогда — они не гладят рукав и не разговаривают с ней. Они не закапывают щеки в теплый мех и не начинают чувствовать себя от этого защищенными! Им вообще ничего не нужно, кроме того, чтобы спать в трусах…» «О, шуба — великое дело, так же, как и каблуки».

«Объясни своему мужу, что шуба для тетки — это то же самое, что „Мерседес“ для дядьки».