Пятиэтажная Россия

— Да все те, кто в телевизоре, — неопределенно ответил мой герой, — те, кто чего-то получить от людей хочет. Я и раньше подозревала Сергея Владимировича в глубоком равнодушии к любому типу политической и экономической элиты. И, в общем, в тайном равнодушии к самой идее власти и к государству как властной машине.

Дело в том, что семья древнее государства. Она появилась раньше и исчезнет позже. Она нравственней и жизнеспособней.

И Сергей Владимирович, человек семьи, смотрит на государственных людей снизу вверх и сверху вниз одновременно. "С тем родом смирения, которое у русских людей маскирует обычно несусветную гордыню".

Чувственность и чувствительность «Копейка» и «Пятерочка»

Магазины экономического класса нехороши собой. Они хорошие, но не хорошенькие. Нет в них соблазна, мало чувственности. Приятно ли жить бок о бок с добродетельным, заботливо устроенным, но некрасивым магазином? О, прикрой свои бледные колбасы… Смириться можно со многим. Тем более, что ближайший магазин не выбирают.

Стеллажи и корзинки в магазинах-дискаунтерах обычно красные, как на гемютной немецкой кухне. Полки заставлены товаром — плотнее некуда. В центре зала вещевой ряд — «мотыжка садовая», «сланцы мужские», «ведро строительное». А уж сколько фонариков, сковородок, кофточек! Возле стеклянного шкафчика с «Белым аистом» и «Белой лошадью» (ключ спрашивайте у охраны) — почвогрунт и двухъярусная коптильня «Дачник-5». Тесновато: «работать должен каждый метр». В убранстве, словом, главенствует простота без излишеств.

Итак, эти магазины не чувственны, а чувствительны. Покупка, сделанная в «Копейке» или «Пятерочке», очищается от налета греховности, в то время как в хрустальных дворцах торговли купля и продажа обязательно окружены атмосферой небольшого общего греха. Тебя заставляют хотеть товар. Подталкивают к безрассудству. Любуются капризом. «Милый, я понимаю, что сошла с ума, но мне почему-то так сильно этого захотелось…» — вот слова, которые нужно золотом выбить на дверях каких-нибудь там «Двенадцати месяцев» или «Седьмого континента».

В магазинах эконом-класса ты холодна. Низость цен подчеркивает высоту разумного выбора. Лишь дитя изредка возжелает лишнюю шоколадку и в ответ услышит великую формулу успеха людей эконом-класса: «Хочется — перехочется».

Из чувственного магазина выходишь, получив удовольствие. Из «Копеечки» — удовлетворение. От собственной рачительности, от умения уложиться в заранее назначенную сумму.

Нет. Магазин эконом-класса как земская учительница — все ее уважают, но никто не любит.

Дело в том, что копейки-пятерочки лишают нас покупательского азарта, ибо вводят понятие азарта контролируемого: «если сегодня вы купите такие-то товары с солнечными ценниками, вы сэкономите столько-то рублей». А как же личное творчество? Без надежды на счастливую находку очень скучно ходить в магазин. Долго тянется день домохозяйки, пенсионера, молодой матери. Если уж и в магазине не развлечься, то какую радость сулит будний денек?

И вот «снизу» родилась новая драматургия похода за покупками. Это именно поход — так ходят по грибы. Маленькие хитрости позволяют обогнать грибника-соседа и выбрать лучшее среди одинакового.

Вот две домашних хозяйки выбирают овощи. У каждой по пластиковому мешочку, каждая укладывает в мешочек помидоры. В дискаунтерах овощи взвешивают прямо на кассах, и поэтому рядом с грядкой ящиков нет продавца. Да здравствует свобода выбора.

— Вы уже все помидоры перещупали!

— А вам жалко?

— Жалко, потому что я не хочу есть помидор, который вы щупали!

— А вы яички из одной коробки в другую перекладывали, чтоб покрупнее выбрать!

— Вы что, за мной следили?

— Нужны вы мне! Я за яйцами следила.

Домохозяйки ругаются шепотом — к чему привлекать лишнее внимание?

Старая, архаичная, советская атмосфера, где покупатель покупателю враг, а продавец — нелюбимый судья.

Дама ругается с кассиром:

— Вы обязаны давать клиенту чек! А мой вы выбросили… Ищите теперь.

Молодая кассирша, с выражением ожесточенной кротости на лице:

— Хорошо, вот только не задержу ли я очередь?

И очередь, как старая полковая лошадь, встрепенувшаяся при звуках трубы, вспоминает полузабытые слова. Сразу несколько голосов:

— Да-да, вы всех задерживаете!

— Зачем вам чек, в бухгалтерию, что ли?

И классическое:

— Не мешайте кассиру работать!

Вещевые ряды к концу дня напоминают имущество ин дий ца, умершего от чумы, домашний скарб банкрота. Долой упаковку! Все кофточки пересмотрены на просвет, фонарики проверены на прочность. Покрывала предоставляли свои края всякому, желающему пощупать доброту ткани. Почвогрунт потыкан пальцем.

В послеполуденный час была разбита бутылка водки «Маруся» — покупатель встряхивал бутылку, чтобы убедиться, что налита она до краев и в ней мало воздуха.