Пятисотлетняя война в России. Книга третья

Паникой охвачены приморские города Румынии и Болгарии. В разгар сезона вымерли первоклассные черноморские курорты Золотого Берега. Все шоссе, ведущие из Констанцы вглубь страны, забиты беженцами.

Официальный представитель правительства Швеции заявил, что «его страна уже приняла все меры, чтобы советско-германская война на застала ее врасплох».

В Берлине иностранные журналисты штурмуют пресс-центр Министерства Иностранных Дел. К ним выходит сам Риттерс. Его засыпают вопросами. Что означают все эти слухи? Правда ли, что на советско-германской границе уже начались столкновения? Риттерс категорически опроверг все слухи.

«В советской столице нет никаких признаков кризиса», — передает из Москвы корреспондент агентства «Рейтер».

Передовая «Правды» озаглавлена «Против болтунов и бездельников» и призывает бороться за «деловитость в работе, против болтовни и трескотни, прикрывающей бездеятельность».

Вдоль советской границы продолжается рев моторов.

Напряженность невыносимая, кажется, что она висит в воздухе и мешает дышать. Из фронтовых штабов запрашивают Москву: остается ли в силе ранее полученное указание, разрешающее провести увольнение личного состава?

Москва отвечает не просто «да», а «обязательно».

Как иронизировал Черчилль, «все, что „можно“, в России — можно обязательно».

Главнокомандующий Западным фронтом генерал армии Павлов был удивлен, когда член военного совета фронта корпусной генерал-комиссар Фоминых предложил ему сходить на спектакль, который будет завтра в Минском Окружном Доме офицеров.

— Какой еще там театр?! — пытался отмахнуться командующий.

— Это приказ, — ответил Фоминых, сам ничего толком не понимая. В театр был направлен и генерал-полковник Кузнецов, а генералу армии Кирпоносу было приказано провести субботу, 21 июня, на киевском стадионе «Динамо» — посмотреть очередной матч на первенство СССР по футболу.

Пусть немцы спокойно отводят войска.

«Секретное Постановление Политбюро

Об организации Южного Фронта и назначениях командного состава

21 июня 1941 года

Особая папка от 21 июня 1941 г.

(Дата вписана рукой Сталина.)

1. Организовать Южный фронт в составе двух армий с местопребыванием военного Совета в Виннице.

2. Командующим Южным фронтом назначить т. Тюленева с оставлением его на должности командующего МВО…»

Две армии нового фронта нацелены на Румынию. Они давно развернуты. Их надо просто организовать в один фронт.

Сталин прочел документ и спросил:

— Когда Мерецков выезжает в Ленинград?

Ему ответили, что выезжает сегодня «Красной стрелой». Прибудет завтра утром.

У Жукова и Тимошенко на языке вертится вопрос: когда же мы начнем «Грозу»? Но Сталин сам отвечает на этот вопрос. Немцы закончат переброску войск примерно к 1 июля. Еще недели две понадобится на развертывание войск. Высадка на Британские острова произойдет числа 15–20 июля. Не позже. А мы начнем ровно через три дня после их высадки. То есть, день Д+3. День Д — их, день Д+3 — наш.

Сейчас, продолжал вождь, они перебрасывают войска и существует опасность, что какой-нибудь их генерал, завербованный английской разведкой попытается развязать конфликт на нашей границе. Пусть стреляют, пусть делают, что хотят. Зарыться в землю и сидеть тихо. Понятно?

Военные уехали. Их сменил Молотов, который привез Сталину интересный документ, прошедший через его наркомат.

«Совершенно секретно.

Экз. № 1.

Заведующему протокольным отделом Наркоминдела Союза ССР т. Баркову В. Н. 19 июня 1941 г.

…я, произведя регистрацию поездок иностранцев, обратил внимание на следующее обстоятельство: весь аппарат германского военно-морского атташе состоит из семи человек…

На 20 июня в аппарате атташе не остается ни одного из известных мне сотрудников, что несколько необычно и странно, о чем я считаю необходимым довести до Вашего сведения».

Сталин, хотя и знал об этом из докладов НКВД, прочел справку с улыбкой и молча ее отложил.

Все правильно, все сходится. Немецкие моряки нужны сейчас на родине.

Затем Сталин поинтересовался у Молотова, видел ли тот Шуленбурга сегодня.

Молотов принимал сегодня немецкого посла и в исключительно резкой форме потребовал у него объяснений по поводу непрекращающихся облетов немецкими самолетами пограничных территорий СССР.

Германский посол ответил, что г. Деканозов должен был посетить Имперского Министра иностранных дел и получить от него все разъяснения по этому вопросу. Деканозову было приказано добиться приема у Риббентропа и вручить ему вербальную ноту следующего содержания: