Пятисотлетняя война в России. Книга вторая

Справа и слева летят обвинения в «нерусскости». От этого никуда не деться. Из нерусского русским не станешь. Даже у Сталина это не получилось, а о Хасбулатове и говорить нечего. Действительно, почему парламент — уже не советский, а русский, — должен возглавлять чеченец? Пусть едет себе в Чечню и там возглавляет что хочет!

«Хватит с нас кавказцев!» — с нескрываемым раздражением бросил как-то с экрана телевизора символ и патриарх русской демократической интеллигенции академик Лихачев, имея в виду Хасбулатова.

Если такое мог сказать Лихачев, можно себе представить, что мог бы сказать тот же Бабурин, получи он возможность высказать Хасбулатову все, что он о нем думает.

Но само упоминание о родной чеченской республике приводило спикера в дрожь.

Захвативший в Чечне власть после развала Советского Союза Джохар Дудаев, в прошлом лихой авиационный генерал советских ВВС, объявил бывшую российскую автономию независимой суверенной республикой и, как следствие этого, отдал приказ об отзыве из Верховного Совета России всех депутатов, избранных от Чечни.

Естественно, Хасбулатов наотрез отказался выполнять этот приказ, но его статус «народного депутата» как бы повис в воздухе. Более того, взбешенный Хасбулатов не придумал ничего умнее, как отдать приказ о выселении всех чеченцев, проживающих в московских гостиницах, хотя никакого юридического права на это не имел, поскольку не обладал по закону никакими исполнительными полномочиями и грубо влез в прерогативу московского правительства.

Чеченцы остались в Москве, но мстительный генерал-президент Дудаев лишил Хасбулатова чеченского гражданства. А о российском гражданстве Хасбулатов хлопотать не хотел, считая это ниже собственного достоинства. Да, надо заметить, что никакой процедуры получения российского гражданства гражданами отколовшихся автономий и даже республик, по существу, не было.

Таким образом, во главе «ПЕРВОГО РУССКОГО СВОБОДНОГО ПАРЛАМЕНТА» оказался человек, который формально не был ни депутатом, ни русским, и никаким другим подданным.

«Политический БОМЖ», — определил Хасбулатова ненавидящий его Михаил Полторанин.

«Пришелец, не имеющий никакого права даже заниматься делами России», — вторил ему пресс-секретарь президента Вячеслав Костиков.

Руслан Имранович очень хорошо понимал то положение, в которое он попал, становясь заложником очень многих или совсем не контролируемых, или очень слабо контролируемых им сил.

Выходом было бы подать в отставку. Но даже одна мысль: снова вернуться на уровень пусть даже и профессора престижного института — была совершенно невыносима. Это было хорошо понятно каждому, кто из дерьма рядовой «совковой» жизни сумел пробиться в сказочное «Зазеркалье» номенклатуры. Путь назад был хуже смерти.

Ведь у него уже все почти как у Ельцина: и собственная охрана, и выезд, и личный самолет, и президент в импичменте.

А кто его может заменить? Ведь не зря в Верховном Совете изо дня в день муссируется тема: пост президента в России следует отменить как «себя не оправдавший» и превратить Россию в парламентскую республику, где истинным главой государства будет несменяемый спикер несменяемого парламента, о котором пресса не будет иметь права говорить ничего, кроме хорошего. Как о покойнике…

Но мартовский съезд, на котором пытались согнать с должности президента путем тайного голосования, показал Хасбулатову, насколько непрочно и его собственное положение, когда разъярившиеся депутаты неожиданно поставили вопрос о его собственной отставке.

С этого времени Хасбулатов стал нервничать и совершать гораздо больше ошибок, чем до сих пор.

Одной из этих ошибок была попытка собрать вокруг себя всех недовольных происходящими в России переменами и выступить в поход против Ельцина под знаменем Объединенной оппозиции.

А со стороны все уже видели неизбежность печального конца.

«Если та грязная волна, в которую так опрометчиво бросается Хасбулатов в последней надежде найти потерянную точку политической опоры, подхватит его и выбросит на берег, то он, судя по всему, останется никчемной, малопривлекательной фигурой,　в которой никто не нуждается, и которая ничего не содержит», — отмечал журнал «Новое время» еще в июне 1993 года.

«Люди не читают тех изданий, которые пишут обо мне плохо», — как-то заметил Хасбулатов. Не читал их и он сам. А зря.

Потому что, поругивая Хасбулатова, а часто и просто издеваясь над ним, газеты вопрошали с некоторой смесью удивления и любопытства: «А на что, собственно, он рассчитывает? Неужели он не понимает, что соотношение сил таково, что его просто прихлопнут как муху, да еще спишут на него все грехи президента и его окружения, именуемых исполнительной властью».

Нет, не понимал. И уже не было у него другого выхода, как драться с президентской ратью до конца.

Взрыв «одиннадцати чемоданов» опального вицепрезидента Руцкого, обвиняющего все президентское окружение в коррупции, спровоцировал серию ответных ударов, в результате которых сам вице-президент «де факто» был лишен своего поста, погубив при этом и министра госбезопасности Баранникова.