Пятисотлетняя война в России. Книга вторая

На предприятиях и в учреждениях явочным порядком и без лишнего шума начали восстанавливать парткомы. В провинциальных городах коммунисты стали захватывать бывшие здания райкомов и требовать возвращения всего конфискованного у КПСС в 1991 году имущества.

По радио и телевидению все более настойчиво звучали песни типа «Артиллеристы, Сталин дал приказ!», рассказы советских писателей и телесериалы о подвигах чекистов.

А война в Чечне, между тем, продолжалась, принимая небывалые по жестокости формы. Этим валом президента Ельцина отбросило влево, и он стал просто подыгрывать коммунистам. Восстанавливались старые связи с Пхеньяном, Багдадом, Гаваной и Триполи. Сначала туда посылали Жириновского, потом самого Примакова. Газеты поместили фотошарж, изображающий Ельцина и Примакова, ищущих что-то на полу. «Нашел!» — кричал Примаков. «Что нашел?» — интересовался Ельцин. «Государственные интересы России!» — с торжеством отвечал министр иностранных дел и уезжал либо к Фиделю Кастро, либо раздувать очередной ближневосточный кризис.

Тем временем Россию приняли в Совет Европы, куда на торжество по этому случаю отправилась　весьма странная компания: Зюганов, Жириновский, Селезнев и Сергей Ковалев.

Международный Валютный Фонд предоставил России очередной заем в несколько миллиардов долларов, видимо, на строительство социализма. Но корм был явно не в коня.

«Что это мы так озабочены состоянием российской экономики, — начали задавать вопрос американские и западноевропейские газеты. — С какой стати мы все думаем, как ей лучше помочь? Они, похоже, собираются проводить ренационализацию, усилить капиталовложения в обанкротившиеся предприятия и отрасли промышленности, отмести в сторону саму идею собственности на землю, зафиксировать стоимость рубля, то есть отпустить фактическую инфляцию, задавить свой едва родившийся рынок, иными словами, опять затолкать самих себя в социалистический тупик.

Ну и что? Давно пора понять, что Россия нам вовсе не союзник, отнюдь не член содружества свободных стран, она отталкивает от себя Запад, помощь-то берет, но с кривой физиономией, ее больше идея собственного величия беспокоит, чем идея демократии. Так что пускай снова себя загоняет в свой дурацкий порочный круг: чем пуще развалится это государство, которое, очевидно, неспособно честно войти в мировое сообщество, тем лучше для США и для всего Запада».

15 марта 1996 года коммунисты в Думе выполнили свои предвыборные обещания и денонсировали Беловежское соглашение, объявив о восстановлении СССР, поставив этим самым Россию и все страны СНГ вне закона.

Отныне на пространстве бывшего СССР не существовало больше ни легитимных границ, ни правительств, а страны Балтии лишались своей независимости.

Судя по всему, сами коммунисты решили просто в очередной раз похулиганить, только поставив этот вопрос в повестку на голосование. Как бы много их ни засело в Думе, одних коммунистических голосов было бы все-таки недостаточно, чтобы решение было принято. Тем более, никто больше голосовать «за» не собирался. Даже Владимир Жириновский накануне сообщил, что его фракция голосовать за эту глупость не собирается. Но «царский шут» был далеко не так глуп, как товарищ Зюганов, хотя столь же хитер.

На следующий день без всяких объяснений фракция Жириновского проголосовала за денонсацию Беловежского соглашения вместе с коммунистами. Причем на «либералов» Жириновского никто не обратил внимания, а все возмущение общественного мнения России, СНГ и мира обрушилось на головы коммунистов и персонально на товарища Зюганова. На общественное мнение страны и мира коммунистам-зюгановцам было, по традиции, глубоко наплевать.

Но на них вдруг обрушился гнев Президента Ельцина.

Подобно медведю, пробуждающемуся от зимней спячки, Президент издал грозный рык, показав свои старые боевые клыки, о которых с октября 1993 года все успели забыть. Какие могут быть клыки после двух сердечных приступов, размытой политической позиции и явной измены делу демократии, на волне　которой он и пришел к власти?

Для начала Президент назвал решение Думы скандальным. Затем оценил это решение как гнусную «политическую провокацию», намекнув (только намекнув!), что его терпение может лопнуть, и он примет к коммунистам «адекватные» меры.

Зюганов тут же впал в истерику, заявив, что имеет точные сведения (от американской разведки?) о подготовке в Кремле силового решения против Думы (читай — компартии). Все его сообщники начали хором оправдываться. Мелькали растерянные и испуганные лица обычно наглого Селезнева, Ильюхина и Лукьянова, сбивчиво объясняющих, что Президент-де не так понял их решение, что речь идет вовсе не о том, что…

Ельцин не так давно заметил, что Лукьянову, Варенникову и Рыжкову сидеть надо не в Думе, а на нарах в «Матросской тишине». Двое из трех уже там побывали и возвращаться даже на комфортабельные «нары» совсем не хотелось.

Всем вдруг стало предельно ясно, что коммунисты способны взорвать страну даже не по злому умыслу, а просто по слабоумию и непониманию реальной обстановки.