Пятисотлетняя война в России. Книга вторая

— А куда денется нынешний президент через два месяца? — как-то поинтересовался кто-то из «актива».

— Выброшу в окно! — пообещал Руцкой и сам от души рассмеялся.

Выступления были фактически открытыми. Их снимали на видео, записывали на пленку, отчеты публиковались в местной прессе. И, естественно, информация поступала во все места, где в ней были заинтересованы.

Увы, Руцкой никогда практически не был генералом, а будучи командиром авиаполка, главным образом, только по слухам (не положено) знал, чем и как живет высший эшелон армейского руководства.

Еще в августе 1991 года, когда вовсю действовали армейские политорганы, парткомитеты и парткомиссии, ГКЧП проиграл, главным образом, из-за трусости и нерешительности генералов, просто игнорировавших приказ министра обороны и директиву Генерального штаба, придерживаясь древнего армейского принципа: «Не торопись выполнять приказ, ибо его отменят». Что и случилось.

И хотя с тех пор не прошло еще и полных двух лет, фактически прошла целая эпоха. Командующие давно превратили вверенные им округа в некое подобие гигантских коммерческих предприятий и анонимных акционерных обществ со смешанными капиталами, процветающими из-за наличия большой и практически бесплатной рабочей силы.

Руцкой со своими планами и идеями восстановления СССР, могучих Вооруженных сил и мирового противостояния явился для них чуть ли не призраком из какого-то далекого прошлого, когда едва ли не ежегодно проводилась всеармейская инвентаризация и прочие страшные вещи, о которых генералы хотели бы забыть навсегда.

Поэтому, наряду со словами «Саша, дорогой, ты ж понимаешь, что я всей душой за…», подробные отчеты о беседах с Руцким с приложением видеокассет и тому подобного неслись, обгоняя вице-президента, с фельдъегерями секретной переписки в Москву и ложились на стол министра обороны генерала армии Павла Грачева, а оттуда — на стол президента.

Что касается бывшего КГБ, то и он, по обыкновению, знал все, но помалкивал, не докладывая ничего даже своему министру Баранникову, обиженно ссылаясь на то, что ему запретили заниматься политическим сыском.

А ничем другим, как известно, бывший комитет заниматься не то, чтобы не умел, а просто не любил.

«Он через два месяца будет президентом?» — широко улыбнулся Ельцин, прочитав сводку, принесенную генералом Котенковым, недавно вернувшимся из Кувейта, где, если верить его собственным словам, пробыл двое суток на сорокоградусной жаре в шерстяном костюме, спасая Якубовского от цепких когтей Виктора Баранникова и Валентина Степанкова, чьи подчиненные провели уже обыск в кабинете Полторанина и подбирались к Шумейко.

Президент вытянул руку, сжатую в кулак, посмотрел исподлобья на бывшего генерала КГБ, возглавлявшего ныне его личное правовое управление, и, как всегда медленно произнося слова, сказал:

— Через два месяца он у меня будет… — тут президент запнулся и продолжил:…в говне по уши.

— Я и так уже по уши в говне, — огрызнулся Руцкой, когда доброжелатели не преминули в тот же день передать ему слова, сказанные президентом.

Вице-президент был зол, поскольку только что вернулся из прокуратуры, где давал показания по наветам комиссии Калмыкова-Макарова о своих долларовых счетах в Швейцарском банке.

«Он у меня сам попадет в говно, — пообещал генерал, — когда я ему устрою всеобщую забастовку шахтеров и металлургов».

С этой целью вице-президент собирался лететь в Воркуту.

Подобное пламенное сотрудничество президента и вице-президента явно просилось в книгу Гиннеса как очередное русское чудо.

Но тем не менее, через голову Баранникова, на стол президента легла бумага, где все последние действия Руцкого и Хасбулатова расценивались как подготовка к государственному перевороту.

У президента, как у всякого правителя России, желающего дожить до блаженного восьмидесятилетнего возраста, было несколько собственных служб, дублирующих Лубянку. И не только дублирующих, но и внимательно за ней наблюдающих.

Одна такая служба называлась «Правовым управлением» при администрации президента и возглавлялась генералом Котенковым, другая — нечто вроде «летучих отрядов безопасности», возглавлялась генералом Степашиным, занимающим пост председателя комитета Верховного Совета по обороне и безопасности.

Было еще несколько подобных служб, тихо существовавших под вывесками разных аналитических и исследовательских центров. Именно эти службы и начали в свое время отстрел «гвардейцев Хасбулатова» по подворотням, когда спикеру неожиданно пришло в голову, что он — кардинал Ришелье. Ришелье был умнее.

В сводке, которую получил президент, обстановка суммировалась следующим образом:

«После проведения апрельского референдума, в провале которого Хасбулатов был почему-то твердо уверен, он был явно растерян и подавлен, явно пугаясь перспективы созыва очередного съезда народных депутатов, который откровенно собирался вновь поставить вопрос о снятии спикера с занимаемой должности в связи с, мягко говоря, служебным несоответствием.