Пятицарствие Авесты

Впрочем, всё обошлось благополучно, и вскоре он услышал крик младенца, а через некоторое время его впустили в комнату Софии, лежавшей на чистой постели, усталой и бледной, но счастливо и несколько растерянно улыбавшейся вошедшему мужу. На её груди, завёрнутый в чистое покрывало, лежал младенец с закрытыми глазами, с красным сморщенным лицом, трогательно беззащитный и совсем ещё не знакомый Марку, но эта новая жизнь требовала к себе внимания, обещая новые заботы, тревоги и мгновения настоящего счастья.

— У нас девочка, дорогой!

София послушно потянулась губами навстречу его поцелую, а он, нежно поцеловав и погладив её по голове, осторожно поцеловал и дочь.

— Как ты себя чувствуешь, любимая?

— Хорошо! Я даже не ожидала, что роды будут такими лёгкими!

— Я тоже сомневался в этом и рад, что всё обошлось. Ты уже знаешь, как назвать нашу девочку?

— Это наша Валерия, милый, — сказала она, нежно прикасаясь к её лицу.

— Тебе, наверное, надо поспать, — сказал Марк и вдруг подумал, что спать спокойно теперь не удастся довольно долго.

Прошло три месяца после рождения дочери, и Марк всё более утверждался в решении отправиться в Галилею, где события складывались самым неблагоприятным для зилотов образом. Римляне, начавшие военные действия, не встречали заметно организованного сопротивления, поскольку каждый осаждаемый ими город защищался собственными силами; Иоанн из Гисхалы, на которого была большая надежда, не стремился к боевым действиям, избранный же военачальником Иосиф вскоре сдался противнику на его милость. Весспасиан уже осаждал Тарихею, вплотную приблизившись к Гавлану, когда сикарий решил собственными глазами увидеть, что происходит в Галилее и что возможно сделать для дальнейших боевых действий в надежде на их успешность. Вместе с тем зилоты Галилеи и Гавлана, принимавшие участие в недавних сражениях, просили его о помощи, и тогда Марк, несмотря на уговоры родных не покидать Иерусалим, несмотря на слёзы Софии, в начале осени отправился в Гамалу, попросив Петра переселиться в дом Софии, а у Александра — двух рабов, бывавших у сикария в доме ранее, поскольку хотел быть уверен в безопасности любимой и дочери.

Благополучно добравшись до Пеллы, сикарий задержался здесь на пару дней, встретился с Тиграном, управляющим хозяйством и в Пелле, и в Скифополе, пообщался со слугами в доме и знакомыми в городе и здесь же узнал новости о взятии римлянами Тарихеи и об избиении её защитников на Генисаретском озере. Поняв, что нужно торопиться, поскольку нападение на Гамалу может последовать незамедлительно, он выехал в тот же день к вечеру, вынужденный всё же быть настороже из опасения встретить какой-нибудь отряд легионеров, возможно, рыскавших по округе. Переночевав в дороге, он рано утром продолжил свой путь и вскоре был в виду озера. Он направился к нему с намерением напиться, но вынужден был отказаться от своей затеи, не доезжая до берега и почувствовав резкую вонь, принесённую с озера лёгким ветром. Приглядевшись внимательно, можно было понять, откуда исходил этот запах: вдоль всей кромки берега качались на волнах вздувшиеся трупы погибших в бою тарихейцев. Удручённый Марк направился в Гамалу, находившуюся уже в пределах видимости.

Без особых трудностей знакомый самым активным защитникам города сикарий был впущен в него, и, принятый дружелюбно руководителями обороной крепости, немедленно окунулся в водоворот событий.