Пятицветный Парагон

В этот краткий миг, когда она по собственной воле дала своё согласие, в секте Бессмертного Демона произошло нечто необычайно редкое.

Практики из Южных Небес обычно попадали во второй мир с помощью тел-носителей. Для этого не требовалось согласие самих тел-носителей. Всё-таки они давным-давно погибли, и ныне от них не осталось ничего, кроме трупов в развалинах секты. Но... даже спустя столько лет мир Бессмертного Демона остался особенным местом. Их души никуда не делись из этого мира. Если они давали своё разрешение, то практик мог полностью взять под контроль их личину.

Обычно техники, которые культивировали тела-носители, для практиков с Южных Небес были не более чем размытыми воспоминаниями. Они могли использовать их, но не забрать с собой. Как если бы они были... чужаками. Только сейчас происходило нечто необычное. Произошедшие изменения породили нечто противоположное… чужаку.

Девушка плотно зажмурила глаза.

Стояла тишина. Мэн Хао сидел в позе лотоса и молча любовался небом, ожидая пока проснётся Сюй Цин. Под его защитой с ней не произойдёт ничего плохого и никто не сможет ей навредить. Мэн Хао не занимался культивацией техник. Он просто наблюдал за поднимающимся на горизонте солнцем. Он наблюдал и за древней сектой Бессмертного Демона. В его сердце нарастало чувства принадлежности к этому месту.

Он очень завидовал Кэ Цзюсы. Завидовал, что у него есть семья в секте. Завидовал, что у него были братья и сёстры. Завидовал, что друзья Кэ Цзюсы были готовы ради него даже на убийство. Но больше всего он завидовал тому, что у Кэ Цзюсы был такой прекрасный отец. У него был отец, готовый ради него на всё. Из тени он помогал загладить и устранить результаты всех совершённых его сыном выходок. Сердце этого человека было способно принять любую ошибку его сына. Но сейчас его волосы седели, а его самого окутывала аура смерти, хотя он и старался всеми силами её скрыть. Жизнь отца Кэ Цзюсы, парагона четвёртого пика, подходила к концу.

"Всё это лишь спектакль... а я лишь наблюдатель, — подумал Мэн Хао, — но почему мне так хочется стать частью этого спектакля, стать одним из этих людей?"

Он подумал о Кэ Юньхае и его суровом взгляде. За ширмой этой суровости Мэн Хао ощущал сильную любовь, которая разбудила в нём давно дремавшие воспоминания. Он вспомнил о горе Дацин и уезде Юньцзе. Вспомнил он и о своём детстве, и об отце с матерью. Тогда, много лет назад, он был по-настоящему счастлив, а его жизнь не знала забот. Но потом в уезд Юньцзе пришёл пурпурный ветер, и всё исчезло.

"Кто мой отец?.. — спросил себя он, с грустью посмотрев на небо. — Жив ли он? Знает ли он, что в моих воспоминаниях до сих пор хранится его образ?"

Окунувшись с головой в омут печали, Мэн Хао достал из бездонной сумки калабас с вином. Он поднёс его к губам и сделал длинный глоток.

"Папа. Мама. Знаете ли вы, что я уже начал забывать, как вы выглядите?.. Прошло слишком много лет. Ваши образы в моём сердце постепенно тускнеют. Я не хочу этого. Но так происходит, когда проходит слишком много времени. Иногда я пытаюсь задержать ваши образы, но у меня ничего не выходит... Как же я завидую Кэ Цзюсы..." Мэн Хао сделал ещё один глоток вина. Алкоголь обжёг его горло и немного приглушил меланхолию.

Мэн Хао редко предавался подобным настроениям. С тех пор как его отец и мать пропали, ему ничего не оставалось, кроме как научиться быть независимым и сильным. Появление Сюй Цин навело его на размышления о прошлом. Воспоминания о Южном Пределе, горе Дацин, отношениях между Кэ Юньхаем и Кэ Цзюсы — всё это задело тонкие струны его души. Он невольно подумал об уезде Юньцзе и своём счастливом детстве с родителями.

Внезапно он почувствовал, что понял этого заносчивого и избалованного смутьяна Кэ Цзюсы. Если бы Кэ Цзюсы был ещё жив, тогда, возможно, спустя десятки тысяч лет эта мёртвая древняя секта Бессмертного Демона была единственным местом, где он мог бы существовать. Он так никуда и не ушёл. Он остался, чтобы защищать секту, защищать четвёртый пик. Год за годом, вечность, он оставался здесь, защищая тот самый счастливый мир, который остался в его воспоминаниях.

Скорее всего, люди в секте Бессмертного Демона никогда бы не смогли представить, кем станет Кэ Цзюсы спустя десятки тысяч лет.

"Он видел кончину собственного отца. Он видел, как секта постепенно пустеет. Он стал свидетелем гибели всех своих друзей. И, наконец, он собственными глазами видел уничтожение секты. Если бы я был на его месте, что бы я сделал?.." Мэн Хао задумчиво сделал ещё один длинный глоток.

Вечерело. За печальными размышлениями незаметно пролетел целый день.

"Кэ Цзюсы отправил меня в эру, когда скончался его отец. Мне кажется, я понимаю... что он хотел, чтобы я сделал". Его глаза понимающе заблестели. Он хотел было сделать ещё один глоток вина, как вдруг кто-то сзади мягко взял его за кисть. Повернув голову, он почувствовал, как кто-то крепко обнял его сзади. Объятие было точь-в-точь как тогда у Пещеры Перерождения, объятие, полное страха и утраты.