Пятнадцать ножевых. Том 3

— Ставишь девчонок лицом к стене, говоришь им сцепить ладони за затылком и свести локти вместе.

— И?

Оба парня уставились на меня в обалдении. Не догоняют.

— На той, у которой локти не касаются стены — женишься.

Сначала никто шутки не понял. А потом как поняли! Квартира задрожала от хохота.

— Ну если будет столько четвертых номеров — мы в деле, — Димон отсмеялся, достал из хлебницы кусок белого, посыпал его щедро сахаром. — Глядишь удастся зацепиться в Нерезиновой.

Мельник заспорил. Дескать, и в Орле хорошо жить — вот тебе Ока, вот тебе вся природа. И климат мягче, да и южные девчата поавантажнее заносчивых москвичек будут. Плюс пышногрудых среди них тоже полно. Я в этот спор влезать не стал — пошел в прихожую. Там разрывался мой продвинутый телефон. А звонил — Раппопорт.

Опять из телефонной будки, паранойя работает. Предложил ему встретиться на Киевской кольцевой минут через сорок. Там при переходе на радиальную батальон в полном составе потерять можно. Отъедем куда-нибудь, выйдем на поверхность, а там и обсудим все наши дела.

Предупредил гостей, что вернусь, но нескоро. Включил им кассету с «Чужим», это их точно на пару часов из жизни вырубит. Ну и добивка там Бенни Хиллом, так что три часа ребятам будет не до меня. А сам оделся — и к метро.

Я не спешил, времени вагон. Пусть лучше американец меня ждет. Зашел в гастроном, как раз выбросили пельмени, удачно затарился пятью пачками. Парни все равно слопают всё, что на стол ни поставь. Кузьме взял минтая, потом увидел, что нет очереди в молочный отдел — набрал молока, кефира, творога и глазированных сырков. Будет чем позавтракать.

Вышел из гастронома, посмотрел — и вернулся домой. Ну а что, мне пельмени с минтаем за собой таскать? Первое слипнется, второе потечет. А ехать мне — всего минут пятнадцать. Остановку здесь, еще одну — по кольцу. Но предусмотрительный американец уже сидел на ужасно неудобной скамейке, высматривал меня. Дальше прямо как в шпионском кино всё было — и переход на голубую ветку, и прыжок в последнюю секунду в разные вагоны.

Сдается мне, что все эти фокусы для нормальной наружки — что мёртвому припарка. Если бы пасли, то вычислили бы, особенно таких неопытных в слежке людей. Но мы так же раздельно вышли на поверхность на «Филевском парке», прошли по Минской, и углубились в аллейки собственно парка. Всё Александру было не так — то слишком видно, то неудобно. В итоге мы дотащились до летнего кинотеатра. Километра полтора, не меньше. И только там расположились на старорежимной зеленой лавочке. Да тут даже алкашей нет! Вот потеплеет, тогда да. А сейчас мы тут одни, никто не помешает.

— Вот ваш экземпляр договора, — я вытащил из дипломата ту же синюю папочку, что давал мне Раппопорт. — Замечаний нет, меня устраивает. Вот описание процесса, — на свет появился простой тетрадный листик.

— Спасибо, господин Панов, — протянул руку американец. — Я был уверен, что наше сотрудничество...

— Куда? — я выдернул бумажку из его цепких пальцев. — Сейчас можете переписать. Или запомнить. Но сам листочек я уничтожу.

Дурь, конечно, у него же моя подпись на договоре есть. Начнут шмонать — найдут. Хотя, скорее всего, он через посольство отправит как-нибудь. Но я ни под каким видом не хотел отдавать ему собственноручно написанный текст. Пусть корячится.

Закончил он быстро, минут за десять, записывал себе в блокнотик сразу на английском. А что там такого выдающегося? Не бином Ньютона. Вот тебе изотоп, вот фермент, а сбоку стоит спектрометр. Как говорил Аркадий Исакович Райкин: «Берите, люди, пользуйтесь!».

А когда он, облегченно выдохнув, начал записную книжечку закрывать, я остановил его.

— Но раз мы вышли на такой уровень взаимоотношений, то вот еще предложение, — и я показал ему корявый рисунок того самого костыля.

Ого, а глазки-то загорелись. Ты азартен, Парамоша... Вот что тебя губит! Небось, в уме уже нолики забегали.

— Пятьдесят тысяч! — прошептал он. — На ваш счет! Сразу!

— Дорогой товарищ, опять вы меня за слабоумного принимаете. Роялти. Семь процентов. Включая передачу прав. Пожизненно, или не менее пятидесяти лет в случае моей смерти. Концепция зафиксирована у нотариуса.

— Я не вправе обсуждать такие вопросы без согласования. Мне... надо связаться... я перезвоню...

— Дерзайте. Не захотите, так я найду кому продать.

Раппопорт как-то нервно кивнул, начал рыться в карманах. Ищет парализатор и уменьшатель, чтобы спрятать меня в чемодан и вывезти за кордон? Я улыбнулся американцу и поднялся.

— Пойду я. Надеюсь, дорогу найдете?

— Послушайте, Андрей! Вы очень много теряете, когда отказываетесь переехать к нам, — завел старую шарманку Александр. — Вот где вы сейчас работаете?

— Сорок пять сантиметров, — ответил я.

— Это организация? Я не знаю такой, — в недоумении уставился на меня Раппопорт.

— Это длина куска туалетной бумаги, которую я отрываю, когда собираюсь вытереть задницу. Звоните своим, согласовывайте. А про меня вам надо знать одно: будете совать нос куда не надо — сотрудничество кончится.

* * *