Пятнадцать ножевых. Том 3

Брежнева пила уже больше недели. Тяжело и беспробудно. Вчера вечером организм взбунтовался, переполнившись отходами производства, и теперь она страдала на квартире Буряце. Позвонила кому-то наверху и заявила, что есть только один человек, которому она доверяет — Андрюша. Приехавшую инициативно бригаду она даже на порог не пустила. Нет, сама Галя передвигаться не в силах, но кто-то там с ней был. Боря, наверное.

Доктору сейчас не позавидуешь. Дело не в субординации, мол, придется идти на поводу и ставить себя в заведомо подчиненное положение относительно студента. А в ответственности, потому что вызов — его. Поэтому на вопрос, что я там собираюсь колоть и как, я ответил без утайки. А что скрывать? Всё давно известно, испытано и проверено. В любой стране мира процесс будет проходить примерно одинаково. А нюансы... у каждого свои.

Первым делом он полюбопытствовал, какой там предполагаемый объем инфузии. На организм такого веса и с такой продолжительностью возлияний — литра два. Глюкозки, чтобы мозги подкормить, аскорбиночки в качестве антиоксиданта, электролитов для сердца, аминокислоты, витамины, седативные. Натуральный экзамен устроил мне попович, но... там где он учился, я преподавал. На любое его «а почему?» у меня был убийственный аргумент, причем не на уровне фельдшера-капельника, а на клеточном и молекулярном. Как там писал поэт, из прокапанных мною можно составить город? Вот и я об этом. Плавали, знаем.

Без лишней самоуверенности — знаю я побольше нынешних наркологов. Дозировать информацию приходится. Конечно, с зубрами типа Довженко я и рядом не стоял, тот харизмой брал, но так, на среднем уровне — любого уделаю. Кстати, по поводу Александра Романовича — метод еще не получил огласки. Года через три вроде признают. Вот смеху было бы, покусись я на самый разрекламированный способ лечения отечественной наркологии. Но гипноз у меня никогда сильным местом не был, да и не очень я метод Довженко люблю. Баловство, если брать большие сроки.

Пока мы обсуждали стратегию детоксикации, и Балашиха промелькнула за окном. В животе неприятно забурчало. Конечно, в тюрьме сейчас ужин, макароны дают. А у курсантов — обед. К хорошему организм быстро привыкает, и если его каждый день кормить, даже и не очень качественной пищей, но три раза и в одно и то же время, то потом он начинает бунтовать, не получив дозу. У меня даже возникла мысль остановиться и купить что-нибудь, но потом я подумал, что у Бори в холодильнике «Розенлев» должно храниться немало вкусняшек, которыми он поделится. Можно и потерпеть, через каких-то полчаса на месте будем.

Крестовоздвиженский, убедившись в моей компетентности, других тем не затрагивал, уселся поудобнее, вытянул ноги, и закрыл глаза. А если начальник так делает, значит и подчиненному тоже можно — солдат спит, служба идет.... Шоссе Энтузиастов я уже видел неоднократно, ничего интереснее, чем легкая дрема, не наблюдается.

Приехали на Кутузовский, нагрузились необходимым, и пошли. Доктор молодец, нос не воротит, помог донести барахло до квартиры. Звоним. Странное дело, открыл не Буряце, а какая-то смутно знакомая женщина. Спросила, кто мы, и впустила. Лет сорока, наверное. Артистка, может, или певица, кто их знает, Галиных подруг. Их возле нее немало вилось всегда. А для меня факт, что кто-то в кино снимался, вовсе не повод запоминать человека. Поработала швейцаром — и ладно.

Что-то я несколько агрессивно настроен. К чему бы это? Ситуация привычная, пациентка знакома. Доктор со мной, если что — поддержит. Наверное, попович всё же немного раздражает. Интересно, а первый отдел ему мозг долго выгрызал при трудоустройстве? Или папа Варфоломей уже не духовного сословия был?

Не о том думаю. Надо о работе, о клиентке, а мне в голову только генеалогия коллеги лезет. Может, его дедушка был пламенный революционер, а имя сыну дал в честь соратника по эксам и боевому девятьсот пятому.

— Сюда, пожалуйста, — позвала нас встречающая. Усталый голос, достало ее, наверное, а не откажешь принцессе, будешь терпеть до упора.

Галя лежала в той же комнате, что и в прошлый раз. Да уж, запой редко кого красит. На вид ей сейчас — кабы не больше, чем папе. Дышит тяжело, кожа землистая, в уголке рта и на подбородке плохо вытертые следы рвоты. Пыталась поесть, а не пустило. И запашок... на магазин «Золотое яблоко» ни разу не похоже.

— Галина Леонидовна! — позвал я.

Она приоткрыла левый глаз и прохрипела:

— Андрюша... приехал... спасай меня, дуру...

— Сейчас, Галина Леонидовна, всё будет хорошо, надо немного потер... — вступил Крестовоздвиженский, подходя к ней с тонометром.

— Ты кто? — крякнула принцесса. — Пошел на хер отсюда... меня Андрюша полечит...

— Нельзя так, — влез я. — Мы люди подневольные, начальство потом накажет. А Анатолий Варфоломеевич — мой коллега и очень хороший врач. Я без него работать не буду.

— Ладно, сиди, — смилостивилась Галя. — Дай рот смочить, высохло всё...

Не успел я поискать глазами воду, как рядом возникла дамочка-помощница, держа в одной руке кружку, а в другой — бутылку газировки.