Пятнадцать ножевых. Том 4

— Другой результат? — спросил Геворкян, отщипывая кусок пирожка с капустой.

— Сказала, что всё правильно теперь. А потом опять глянула и по новой пересчитывать. Я схватил квиточек — и ходу оттуда. А то она бы насчитала, что должен остался. Нет в жизни справедливости, — он тяжело вздохнул и посмотрел на стол. — А кто мой пирожок потырил? Что за люди, а?

На столе зазвонил телефон. Я взял трубку. Кто говорит? Нет, не слон. Но угадал: меня, куратор. Давай, после смены срочно на ковер. Шеф зовет. Я посмотрел на часы. Смена скоро заканчивается, можно и прокатиться. Разузнать из первых рук, куда дуют ветры на кремлевском Олимпе.

Пока ехал на Рублевку, на дачу «аскета» Суслова в Троице-Лыково, размышлял о деньгах. Советских. Вот получаю я 120 рублей в месяц. Ладно 150 с «дыбовской» премией. Еще полтинник степухи падает. Итого почти две сотни. Если ты решил свои жизненные проблемы — обзавелся машиной, квартирой, зарубежной техникой — деньги тратить считай не на что. Бензин стоит копейки, на еду — а хозяйственная Аня взяла и посчитала — уходит максимум сорок рублей. И это на двоих! Ладно, на троих — с котом. Отдых? Профсоюзные путевки на юга за полцены. А то и вообще бесплатно. Ну хорошо, импортная одежда у фарцы. Статья расхода. Еще в среднем полтинник в месяц кладем. За полгода — накопится на поход к спекулянту.

Куда девать остальное? Вклад в Сберкассе под 2 %? Который сгорит в 90-е? Спасибо не надо. Акции? Их в Союзе нет. Бетон? Нет, тоже мимо — лишнюю квартиру в СССР не купишь. Есть нормы по метражу. Золото? Давид рассказывал про какие-то мутные схемы с магазином при Внешторгбанке. Там вроде бы иностранцы по паспорту могли покупать слитки и золотые монеты Сеятели… Обычно всякие студенты из Лумумбы. Откуда у них деньги? Да та же фарца и цеховики работают. Нанимают, нищего негра, давай, вот тебе котлета денег — на выходе отдашь слиток. Тебе 5 % за труды. Но там все эти истории быстро палит КГБ или ОБХСС. Что еще? Валюта? Очень большая засада — 88 статья УК. Золотые украшения? Там низкая проба, да и в дефиците они.

Вот до чего дорос — думаю, куда бы пристроить капиталы. А это еще Ферринг мне не начал приносить денег. Там то будет все в валюте и много. А валюту наше государство любит до усрачки — если узнают, попробуют сразу наложить жирную лапу. Надо бы заранее соломки подстелить, но как?

Но в Союзе копить незачем. Нет смысла никакого.

* * *

К моему приезду выяснилось, что Суслов заболел. Вчера приезжал лечащий врач из ЦКБ, лечение назначил. Я сначала осмотрел пациента, чтобы чужим мнением мозги не портить, а потом только в бумаги глянул. Ну, с коллегой солидарен, если говорить о диагнозе. Хронический бронхит с астматическим компонентом, обострение. Ничего, что температура вечером 37,2, а утром 36,8. Шутить, что с такими данными в поликлинике больничный не получить, вряд ли стоит. С учетом года выпуска организма. Банально, но в восемьдесят любая болезнь может оказаться последней. Почему не положили сразу на Волынку? А Суслов отказался. Вот такие дела.

Я посмотрел список назначений. Ну ладно, с антибиотиками согласен, хотя и стоило бы поменять тетрациклин на пенициллиновую группу. Жаль, фторхинолонов еще нет на рынке. Я в Цюрихе специально в аптеку заходил. Зато в природе есть уже клавуланат. Поехали дальше. Так, отхаркивающие, хорошо, хоть и эффект мизерный. А бета-два-агонисты? Забыли? И откуда здесь анаприлин, да еще и в таких конских дозах? Давление у клиента практически в пределах нормы. Очень странно.

Блин, а когда умер Суслов? Что до Брежнева — помню, а месяц даже, тут хоть стреляй. А вдруг этот листочек и есть смертный приговор? Что, старику, много надо? Нажрется анаприлина, и получайте: с одной стороны брадикардия, с другой — бронхоспазм. И через недельку — внеплановые затраты всем типографиям, траурные рамочки в газетах малевать и скорбить о безвременной утрате.

Михаил Андреевич терпеливо молчал. Оделся, рубашку на все пуговицы застегнул, и гипнотизирует меня. Я посмотрел на Сулова, потом на куратора.

— Есть вопросики, — наконец огласил я вердикт. — Неприятные.

Вот динозавры, ничем их не прошибешь. В карты с такими играть лучше не садиться. Как смотрели ящерками, так и продолжают. Ну так понятно — Суслов при Сталине свою «карьеру» начинал.

— Что там? — показывая на список, спросил Юрий Геннадьевич.

— Я бы заменил. Не всё, но многое. Кое-что убрал бы… из-за весьма вероятных побочных эффектов.

Неужели? Михаил Андреевич продемонстрировал эмоцию? Ишь, желваками как заиграл. Понятное дело, он всю жизнь иносказаниями занимается, мой простенький эвфемизм ему даже разминочным считать не стоит.

— Но в больницу съездить надо. Для обследования. Анализы, рентген, спирометрию, ЭКГ. Одним днем обернуться можно — ложиться не нужно.

— Я сам знаю, что там можно, — вдруг проскрипел Суслов, откашлялся. — Разберусь. Сейчас и поедем. А вы, — кивнул он не Юрию Геннадьевичу, который молчал, стоя у окна, — займитесь лекарствами.