Пятнадцать ножевых. Том 4

Тем не менее, ее смерть сняла с меня просто гору проблем. Потому что просто так кооператив на что-то другое поменять нельзя. Надо от квартиры отказаться, да чтобы купил ее тот, кто надо. Геморрой, короче, таких размеров, что ни один проктолог представить себе не сможет. А меняться внутри нашего кооператива — так и вообще смысла не вижу, бегать с топором и лить святую воду на голову можно и в соседнем подъезде.

Да, я ездил в Банный переулок и узнавал у тамошних жучков перспективы переселения. Специалисты чесали репу и глубокомысленно заявляли, что возможно, конечно, почти всё, но вопрос сложный, а потому требует проработки и дополнительных затрат. Короче, я знаю, у кого учились адвокаты двадцать первого века. Один мой приятель затеял гражданское дело. Платил, пока не надоело. Постоянно надо было какие-то заявления куда-то подавать, ходатайства, куда-то ездить и с кем-то обедать. Не заказчику, а юристу, конечно же — высасывание денег.

Вот и я решил пока не торопить событий. Как оказалось — не напрасно. Не пришлось обращаться за помощью ни к кому. И тратить деньги, которых, кстати, тоже не густо. А надо мне только позвонить по межгороду в Пензу, что стоить мне будет сущие копейки.

На том конце провода, несмотря на утро рабочего дня, нашлось кому ответить. К счастью, никаких охов и воплей, уточнили, в какой больнице лежит тело, и закончили разговор. Сейчас без всяких катализаторов родственники зашевелятся: на кону бесхозная квартира в Москве. Ничего, что однушка и последний этаж, зато место престижное — хочешь сдавай, хочешь, сам живи. Да, повозиться придется, в наследство через полгода только, но это же сущая ерунда по сравнению с призом. Так что похороны Оксане Гавриловне обеспечены не за государственный счет.

Казалось бы, невелика потеря, если покойника держава похоронит. Она же богатая, с нее не убудет. Некоторые даже пишут заявления, мол, в связи с тяжелым материальным положением просим зарыть без нас.

Приятель мой работал в бюро судебной медицины и очень любил развлекаться с такими кадрами. Приходят, спрашивают: можно ли? Он им — да, никаких проблем, вот образец заявления, вот ручка вам, бумага, там можете присесть, чтобы удобнее. Родственники, обрадовавшись образовавшейся халявой, рисуют ходатайство и отдают. И уже на выходе из кабинета начинался спектакль. Вдогонку любителям дармовщинки летел вопрос, в курсе ли они, что только что отказались от всяких наследственных прав? Квартирка со всем содержимым отойдет нашей горячо любимой родине, чтобы у той были денежки на погребение бесхозных покойников.

Естественно, просители возвращались и вспоминали, что под подушкой немного денег на сосновый гроб всё же найдется. Приятель возражал: всё зарегистрировано, вот журнал с прошитыми и пронумерованными страницами, печать, неприятности будут. Его пытались подкупить, причем способы были очень разнообразные. Ему угрожали, и даже пару раз избили. Но он говорил как-то, что главное в этом деле всё-таки не деньги, а выражение лиц хитрованов. Впрочем, от вознаграждения он не отказывался никогда.

* * *

В институт я поехал ко второй паре. Надо же хоть раз в неделю там показываться, чтобы не забыли. А новости быстро доходят: на кафедре общей гигиены уже и объявление висит.

Посидел на парах, пообщался с народом. И двинулся в Институт Питания. Там как раз было чем заняться. Втык, полученный от Морозова, был не единственным. Видать, он сам от кого-то люлей получил, вот мне согласно эффекту домино и прилетело. Жаль, конечно, что я — конечная станция, передавать некому. Прям как у голубей. У них есть такая фишка — порядок клевания. Альфа-доминант клюет субдоминанта, тот субсуб и далее по лесенки до самой последней омеги. А той тоже хочется кого-то клюнуть, а некого. Приходится стучать клювом по земле. Не Кузьме же мстить, в самом деле. Тяжело вздохнул: придется терпеть.

Тему диссертации полуофициально согласовали. Понятно, что на бумаге всё начнется после диплома, но в жизни разрешили разрабатывать проблематику, кое-какой материальчик готовить.

— Так, вот тебе письмо, отвезешь в НИИ гастроэнтерологии, — дал мне бумаги Морозов. — Знаешь, где это?

— На Энтузиастов, почти на кольцевой.

— Ага, до Владимира совсем недалеко останется ехать, — улыбнулся Игорь Александрович. — Не знаю, удастся ли к Логинову попасть, надо бы насчет проведения исследования удочку закинуть. Тебе много не надо, сотню основной группы, сотню контрольной…

— Совсем немного получается, — добавил я сарказма. — В критерий Стьюдента уложимся?

— А кто обещал, что будет легко? Зато у Анатолия Сергеевича и база отличная, и пациентов искать не надо. Они там и сами будут для себя материал собирать, обрабатывать.

— А кто этот Логинов? — спросил я. — А то еду, неизвестно к кому.

— Директор института, главный терапевт Минздрава. Членкор, кстати, так что ты там анекдоты не рассказывай. Земных поклонов тоже не надо, но аккуратно себя веди. Всё, позвонишь потом, доложишь о результатах.