Пятнадцать ножевых. Том 5

Притащили паренька, его взрывом отбросило, сразу не нашли. Ох ты ж! Как он жив хоть? От передней брюшной стенки — одни воспоминания, вместо живота сплошное месиво. Открытый гемопневмоторакс справа — рентген не нужен, там ребра вдавлены и кровь булькает. Остальное даже смотреть не стал, тут срочно противошоковые мероприятия, и в операционную. Если донесут. Только открыл рот, но понял, что всё, уже не надо. Дыхание остановилось. Реанимация при таких травмах не показана. А лицо совсем без повреждений почти. Симпатичный паренек был. Я зачем-то приподнял его руку, на фалангах пальцев красовалась нехитрая татуха «Саня» — по одной букве на каждый палец.

— Быстрее, эвакуация!!! — к нам бежал солдат из оцепления. — Там! Сейчас!

Судя по его глазам, которые размером сильно превышали пятикопеечные монеты и перекошенный рот, предупреждение было нешуточное. Мы не сговариваясь рванули вслед за ним. Отдельные чемпионы обгоняли нас как стоячих.

Первый разрыв, довольно хлипкий, но достаточный для того, чтобы мы с Горгадзе тут же рухнули на землю, послышался, когда мы отбежали метров на триста, по моим прикидкам. И сразу рвануло по-взрослому. Над нами что-то летело, а потом будто гигантская кошка лизнула меня горячим шершавым языком по спине. Охренеть… Потом раздалась еще серия взрывов, штук пять, не меньше, после чего все затихло.

— Ну что, генацвале, вроде кончилось? — подал голос Горгадзе. — Возвращаемся, надо продолжать сортировку.

— Было бы на чем, там, наверное, не осталось ничего.

— Носилки принесут, не переживай. Лишь бы остальным повезло как нам.

К концу спасательных работ общие потери составили двадцать девять человек, из них безвозвратных — одиннадцать. Самый первый раненый, который безногий, тоже умер. Прямо у меня на руках. Очень хотел жить, до последнего просил не бросать. Хреновая ночка, если не сказать чего похуже.

* * *

С утра сюрприз, и опять дерьмовый. Петя заболел. Температура почти сорок, лежит бревном. Пневмония. Плохо дело. Надышался какой гадости вчера? А кто его знает, может, и так. Но тогда уж лучше простая бактериальная, токсическую лечить и через сорок лет не особо смогут. Я понадеялся, что со мной из-за этого отбой случится, но как бы не так. Приперся Кубарев, сообщил:

— Вы, товарищ лейтенант, достаточно настажировались в прошлый раз. Аж на целую медаль. Думаю, сможете сами там и полечить, и врагу отпор дать, если нужда будет. У вас ведь и такой навык есть, насколько я помню.

— Завидуете, Евгений Александрович? Нехорошее это чувство, деструктивное.

— Было бы чему, — фыркнул Кубарев. — Покой дороже.

— Вам, значит, покой, а мне лоб подставлять?

— А вы хотели, чтобы кто-то вместо вас его подставил?

— Ага, вы, к примеру.

— Я здесь нужнее, товарищ лейтенант. Удачи в рейде.

Блин, от таких пожеланий только хуже становится. Вот же жаба! Точно, вот кого он мне напоминал! Наиглавнейшего министра Абажа из фильма про королевство кривых зеркал! Только морда не зеленая и бородавок нет.

В рейд выдвинулись поздно, после обеда. Что-то там не срослось у военных ребят. Но мы не обидчивые, поспали в кунге, благое дело, охлаждение работало, да и машину в тенек загнали. Нет, сначала с фельдшером Тарасовым все перебрали, недостающее пополнили, про избытки промолчали. И водитель наш, Бахтияр, машину облазил и проверил всё от и до. А потом — сонтренаж, любимое занятие военнослужащего вне зависимости от звания.

Колонна получилась намного скромнее прошлого раза. Вернее, наш кусок. Оказалось, мы ждали, когда сопровождение соберется, потому что нашего было — четыре БТР, три грузовика и наша «санитарка». Даже штабных никого. Довели нас до нужного места и попылили дальше.

Насчет штабных — это я погорячился. Один точно присутствовал. Корешок мой старинный, Толик. Наверное, за поголовье змей переживает. Но что порадовало — увидев меня, особист внезапно почувствовал острую зубную боль. Других гипотез, почему у старлея так рожу перекосило, у меня не было. Но мы — люди безынициативные, сами не напрашиваемся. Обратится за помощью — обязательно окажем.

Приехали мы на зачистку кишлака. Серьезно тут, оказывается, дело поставлено. На основных тропах чекисты устанавливают какой-то «Каскад», который засекает любое движение. Раз в месяц показания снимают, отсеивают всяких тушканчиков и горных козлов, и если есть караван, то отправляют на реквизицию наших. Вот вроде свежак, не больше недели, в этот кишлак прошлепал. Так что улов должен быть неслабый. А Анатолий, получается, не из праздного интереса сюда приперся. С одной стороны — представитель конторы, с другой — капитанские погоны за хороший улов могут на плечи опуститься.

Похвальное стремление. По большому счету, меня Карамышев волнует мало. Противный, завистливый, злопамятный. Да флаг ему в руки и басовый барабан на грудь. И попутного ветра в спину. Я жду приказ о дембеле и незаконном призыве. И тогда ни один особист меня волновать не будет ни одной секунды. Но в Нобелевской лекции я тебя, Толик, упоминать не стану. Извини.