Пятнадцать суток за сундук мертвеца

—    Во-первых, у меня работа. А во-вторых, — Сашка вновь скорчил рожицу, — ребята сообщили, что есть кое-какие сведения о Павле Леонидовиче...

—    И ты до сих пор молчал?! — я возмущенно завращала глазами и набросилась на Саню с кулаками: — Да я тебя...

Не поворачивая головы, Сашка вытянул в сторону руку, в которую я благополучно уперлась. Препятствие меня остановило, но вовсе не остудило моего горячего желания расправиться с коварным типом. Поэтому я резво замолотила кулаками по воздуху, издавая грозное попискивание. Со стороны, наверное, это выглядело комично — Клавка прикрыла рот ладошкой и предательски захихикала. Улыбался и Сашка.

—    Эх, Афоня, — сказал он, — твою бы энергию да в мирных целях... Ты погоди крыльями-то трещать, не ко времени это пока. Говорю же, только сегодня встречаюсь с ребятами. У-у! — протянул Сашка, глянув на часы. — Мне уже пора, не люблю опаздывать. Клавдия, ты на всякий случай придержи сестренку — мало ли что...

Только после Сашкиного ухода я успокоилась. Этому поспособствовала и чашечка кофе, заботливо приготовленная Клавдией.

—    Ну, что делать? — задала Клавка любимый вопрос русской интеллигенции.

Прямой вопрос требовал прямого ответа. Я вздохнула и пожала плечами.

—    А я знаю, — неожиданно заявила Клюквина после недолгого молчания. — Завтра ты пойдешь на тренировку и поговоришь с Геной.

—    А ты? — ревниво поинтересовалась я у сестры.

—    Я пойду к Ефиму. Попробую осмотреть комнату Николая, а заодно и адрес дачи выясню.

—    Так, может, мы сейчас к Ефиму сходим? — мне ужасно не хотелось идти завтра одной в «Импульс». Клавка — какая-никакая, а все-таки моральная поддержка.

—    Не-е, сейчас уже поздно. Наш гений в невменяемом состоянии. Думаю, количество выпитого не позволит ему даже промычать членораздельно.

Я вынуждена была согласиться. Ефим, нежно относившийся к спиртному, в данный момент, скорее всего, спал крепким алкогольным сном. Впрочем, был и положительный момент: стало ясно, что на дачу мы все-таки поедем вопреки Сашкиному запрету.

Остаток вечера прошел совершенно бестолково. Клавка уселась за компьютер и полностью погрузилась в виртуальный мир. Я включила телевизор, но там демонстрировали либо боевики, либо сопливо-сахарные мелодрамы, либо сводки происшествий. Потом мне пришла в голову мысль написать несколько конспектов уроков. Я уселась за стол, обложилась книгами и пособиями, но больше двух предложений ни прочитать, ни написать не смогла. В конце концов пришлось бросить это занятие и, приняв душ, отправиться спать.

Проснулась я в скверном расположении духа. Во-первых, мне всю ночь снился Сашка. Он грозил кулаком и страшно ругался. Во-вторых, мысль о предстоящей сегодня индивидуальной тренировке радости не добавляла.

В спальне нарисовалась Клюквина. Я закрыла глаза, притворившись спящей.

—    Афоня, вставай! — принялась тормошить меня сестрица. — Пора завтракать, а там, помолясь, и в оздоровительный центр собираться.

Я натянула на голову одеяло и оттуда решительно заявила:

—    Не пойду.

—    Чего так? — удивилась Клавдия.

—    Того. Это же форменное самоубийство, Клав. А мне еще пожить охота.

—    Ничего, поживешь! Тренировка, конечно, не сахар, элементы терроризма присутствуют, но никакого международного масштаба. Я думаю, ты выживешь.

С этими словами Клавка содрала с меня одеяло и повторила:

—    Вставай.

Вздох, вырвавшийся из моей груди, смог бы разжалобить даже мумию Рамзеса XIII. Но только не Клюквину! Она лишь хмыкнула и удалилась на кухню. С чувством невыносимой скорби я покинула теплую постельку и прямо в пижаме поплелась следом за сестрой.

Блинчики с мясом, клюквенный кисель и тосты с вишневым джемом немного подняли мне настроение, и я решила пойти на компромисс.

—    Клав, а можно я с Геной поговорю, а тренироваться не буду? — налив еще киселя, спросила я. — Очень уж у меня организмы протестуют...

В подтверждение своих слов я сыто икнула.

—    Если бы я столько съела, мой организм тоже возмутился бы, — миролюбиво отозвалась Клавдия. — Всем известно: нельзя наедаться перед физическими нагрузками. Я ведь предупреждала! И потом, мы столько денег угрохали на абонементы...

Вспомнив о деньгах и о Европе, куда мы в этом году не попадем, я загрустила. Подумать только, на что мы променяли встречу Рождества и Нового года! Вместо веселья, фейерверков и шампанского меня будут пытать тренажерами, тайбо и поить отвратительным разбавленным соком. О том, что эта каторга будет продолжаться целый месяц, думать не хотелось.

Жалобно вздыхая, я помогла Клавдии убрать со стола, покормила Тырочку и с обреченным видом пошла собираться. Из дома мы вышли вместе. Желая убедиться, что я на самом деле отправилась в «Импульс», Клавка вызвалась проводить меня до троллейбусной остановки. По пути она купила в магазинчике литровую бутылку хорошей водки.

—    А водка еще зачем? — поморщилась я.

—    Ефиму. Без огненной воды он разговаривать не станет.