Пятнадцать тысяч монет

Ван Ань-ши согласился с женой. Он раз десять являлся к императору с прошением об отставке под предлогом болезни. Император уже слышал, что говорили в народе о Ван Ань-ши, и ему тоже все это надоело. Он удовлетворил его просьбу и назначил его судьей в Цзяннинфу — во времена династии Сун было принято давать министру, уходящему со своего поста, должность в провинции, чтобы он мог на свое жалованье кормиться в старости, не слишком утруждая себя делами. Ван Ань-ши рассудил, что Цзяннин один из старейших городов в краю Цзиньлин,^{128} прежняя столица государей Лючао.^{129} Места там цветущие и люди прекрасные, там вполне можно спокойно жить. Он был очень доволен. Перед отъездом госпожа собрала головные булавки, браслеты, наряды, а также драгоценные безделушки, которые у нее были припрятаны — всего на несколько тысяч золотом, — и пожертвовала все это буддийским и даосским монастырям на воскурение благовоний и молебны о ее покойном сыне Ван Пане. Выбрав день, супруги расстались с двором и собрались в дорогу. На прощание чиновники хотели устроить им угощение, но Ван Ань-ши, сказавшись больным, не встретился с ними. Был у него приближенный чиновник Цзян Цзюй, который очень ловко умел ему угождать. Ван Ань-ши взял с собой, кроме слуг, только этого человека и вместе с семейством двинулся в путь.

От Дунцзина^{130} до Цзиньлина можно было добраться водой. Ван Ань-ши не захотел воспользоваться лодкой, которая полагалась чиновникам. Он вышел из дому, переодетый в простое платье, выбрал небольшую лодчонку и поплыл на ней вниз по течению реки Хуанхэ с семьей и слугами. Как только они немного удалились от берега, Ван Ань-ши сказал Цзян Цзюю и слугам:

— Хотя я и был министром, но теперь я вышел в отставку и возвращаюсь домой. Если на пристанях, где мы будем останавливаться в пути, кто-нибудь станет спрашивать, кто я, как меня зовут, какой у меня чин и какова должность, не говорите ничего и отвечайте одно — что мы проезжие путешественники. Иначе, боюсь, как бы жители не перепугались, узнав, что у них остановился высокий чиновник, и не вышли встречать нас. Они либо начнут нам всячески угождать и приставать с уговорами, что нам не подобает останавливаться на ночлег там, где ночуют простолюдины, или же, наоборот, если до них уже дошли слухи обо мне, они непременно начнут кричать, что мы, как все местные чиновники, вымогаем у народа добро. И если я узнаю, что вы болтаете лишнее, непременно всех накажу без всякой жалости.

— Мы почтительно исполним все, что вы изволили приказать, — ответили слуги.

— Ваша одежда, подобно чешуе дракона, скрывает вашу фамилию и прячет ваше имя, — добавил Цзян Цзюй. — Но как нам поступить, если мы встретим в дороге людей, которые, не зная, кто вы такой, начнут при вас хулить министра?

— Известно, что человеку, который вершит большие дела, не должна быть свойственна мелочность, — сказал Ван Ань-ши. — К тому же о людских толках никогда не стоит печалиться. Тех, кто говорит, что я добр, не стоит хвалить, а на тех, кто говорит, что я зол, не стоит сердиться, — нужно пропускать все это мимо ушей. Так что вы не вмешивайтесь в подобные разговоры.

Цзян Цзюй выслушал приказ и предупредил о нем лодочника, чтобы тот не попал впросак.

Дальше они плыли не разговаривая. Незаметно прошло больше двадцати дней, и они добрались до местности Чжунли.^{131} У Ван Ань-ши давно была чахотка, теперь же, когда он провел столько времени в маленькой лодке и был подавлен последними событиями, болезнь его обострилась. Он захотел сойти на берег, полюбоваться видами города и хоть немного отвлечься от своих грустных мыслей.

— Отсюда до Цзиньлина уже недалеко, — сказал Ван Ань-ши своему управляющему. — Поручаю тебе сопровождать мою жену и домочадцев и заботиться о них. Вы поплывете водным путем через Гуабу^{132} и Хуайян,^{133} а я двинусь по суше. Встретимся в Цзиньлине у реки.

Ван Ань-ши отправил семью дальше на лодке, а сам с двумя слугами и доверенным чиновником Цзян Цзюем остался на берегу.

В повозке и в лодке, на суше, в воде —
Путник всегда в тревоге.
Куда бы ни шел он, гибель везде
Ждет его на дороге.

— Поскольку вы, господин министр, решили двигаться по суше, нам необходимы носильщики, — обратился к Ван Ань-ши Цзян Цзюй. — Пошлете ли вы на почтовую станцию требование, чтобы вам дали носильщиков, или же предпочтете нанять их на свои средства?

— Я уже говорил вам, что не хочу поднимать переполох, — сказал Ван Ань-ши. — Наймем сами.

— Если мы хотим сами нанять носильщиков, нам следует обратиться к посреднику, — сказал Цзян Цзюй.

Слуги взвалили узлы на спину, и Цзян Цзюй повел Ван Ань-ши на постоялый двор, хозяин которого занимался посредничеством. Тот почтительно встретил их и усадил.

— Куда вы намерены ехать, господин проезжий чиновник? — спросил он.

— Мы направляемся в Цзяннин, — ответил Ван Ань-ши. — Я хочу, чтобы вы подыскали мне паланкин и трех лошадей или мулов. Тогда мы могли бы сразу же двинуться в путь.