Пятнадцатый камень

— А у многих ли они были? — Клим понимал, что мелкие соскоки с темы не спасут ничью репутацию, но он был готов отдать голову на отсечение, что Юсупов опять стреляет по воробьям.

— Нет, только у двоих, — со злорадной учтивостью ответил Алим. — Еще у Дольской.

— Да о чем мы трем опять? Еще раз повторяю, что Тима не был идиотом. А как получилось с отчеством — никого не касается. Не увековечивать же было того подонка из Мухосранска, от которого она залетела… Элька вообще его толком не знала. В общем, это отец наш на нее надавил. И редкий случай, когда она его послушалась. А отцу Тимур нравился, он говорил: вот мужик что надо… — Гарин замолчал на минуту, а потом, каждый звук пропитывая агрессивным презрением, почти шепотом произнес, — Теперь все всем ясно, да?

Алим сразу притух. Умный «питбуль»: точно знает, до какой степени можно злить хозяина. "Сильный, меткий….." — пронеслась в климовой голове реплика Юсупова про убийцу. Симметричным эхом вторили измышления Маргариты: "Сильная женщина…" И моментальным снимком всплыло бледное лицо Эльки с посеревшими, как мраморная рябь, веснушками. Гаринская порода себя в обиду не даст? Но об этом позже. Сейчас главное — отвлечь Суповой Набор, чтобы он не утомлял своей солдафонской этикой. Она мешает думать.

— Кто-нибудь уже говорил с Георгием? — деловито справился Буров.

Да никто ни с кем еще не говорил, кроме тебя, — раздраженно ответил Силя.

Алим, может вы попробуете? Учитывая характер преступления было бы логично побеседовать с Собакиным, — туманно пояснил Клим, про себя извиняясь перед Гогелем за использование в роли буфера. А кем еще затыкать амбразуру — мужиков-то не осталось!

Сильвестр кивнул.

— Ну после того, как разберусь с Маргаритой… — Алим решил не идти в одиночку против двоих.

Как только он, подозрительно покладистый, исчез из поля зрения, Клим, не стесняясь в лексике, выпустил пар:

— Где вы нашли этого фельдфебеля?! Не исключаю, что он неплохой охранник, но…

— Вот именно, и это, согласись, главное, — понуро согласился Гарин. — Я ведь тоже его никогда не жаловал. Но Тимур его вытащил из серьезной передряги, и было это давным-давно, когда мы еще не были знакомы. Я в ту историю не вдавался, но предполагаю, что Юсупову светил срок… нет, не мокруха, конечно… да хрен с ним, даже думать об этом не хочу"! Короче, с тех пор Алим был предан Тимуру, как… — Клим, предчувствуя наскучившее собачье сравнение, машинально скорректировал:

— … как единорог девственнице.

Силя угрюмо кивнул, явно не понимая, о чем речь, но предпочтя не углубляться:

— … Юсупов одинокий. Не знаю, была ли у него семья раньше. На моей памяти он всегда был холостым. Тимка для него вроде учителя жизни… или отца, что ли… может, даже этот Алим детдомовский, — нечто такое смутно всплывает, но я никогда не вдавался в его происхождение. Профессионал он действительно хоть куда… знаешь, из тех, кто не за бабло пашет, — вот как ни странно! При всей гнусности своей…

— А за что же он пашет? Никак за идею?! Из гуманизма или из честолюбия? — едко усмехнулся Буров.

— Не знаю, как с гуманизмом, но свой кодекс чести у него есть.

— У урлы тоже есть такой кодекс.

— Хватит, Клим. Все равно лучшего мы не имеем и исходим из данности. Мы с тобой вдвоем не ахти какие сыщики… то есть я хочу сказать, вообще лохи по части криминальных дел. Зато если Алим будет зарываться, мы его можем погасить…

— Он уже зарывается, ты не заметил?! Ты, кстати, в курсе его агрессивных намерений в адрес всех, кому посчастливилось собраться на твой день рождения?

— А что ты хочешь! Мало того, что убили главного в его жизни человека, так он еще и обязан был охранять его… Я вот что тебе скажу и на том закончим: я уверен, что будь Алим вчера здесь, ничего не случилось бы. Да ни один волосок, что называется, с головы не упал бы! А я… сколько раз Тима меня просил, дескать, давай возьмем Юсупова, вместе оттянемся, — я сопротивлялся. Иногда, конечно, было не отвертеться… Тимур шел мне навстречу, понимал, что и так мы эту образину видим чуть ли не по 12 часов в сутки. Естественно, о том, чтобы Юсупов приехал ко мне вчера не было и речи, да и никто бы о том не заикнулся… в общем, я виноват, понимаешь?! Будь Алим вхож в нашу компанию… а из-за меня… вот так теперь…

Буров решил перенести возражения на неопределенный срок. Чувство вины плохо поддается доводам логики. Тем более, что логики пока маловато, одна шаткая интуиция, которая твердит, что даже армия телохранителей не спасла бы Мунасипова от инфернального «стрелка». Удар был нанесен неожиданно… или все-таки соль в дьявольски продуманной схеме, укрытой под маской спонтанности? Впрочем, сколько можно переливать из пустого в порожнее!