Пятничная я. Умереть, чтобы жить (СИ)

Короче говоря, к тому моменту, когда в казарму стали возвращаться с каникул первые курсанты, Янис-Эль уже чувствовала себя человеком… эмм… то есть, эльфом в жизни вполне устроенным. За три месяца ежедневных тяжелых тренировок она окрепла и в целом поздоровела — в зеркале теперь мелькала не тощая бледная до синевы тень, а гладкая мордашка с огромными, абсолютно нечеловеческими дымно-зелеными глазами, которые смотрели через вертикальные, почти кошачьи зрачки уверенно и даже, пожалуй, слегка высокомерно.

Как-то, что ли, оформилось и тело. Гадкий утенок, конечно, не стал белым лебедем — росту и общей массы тела не хватало — но слово «гадкий» в качестве определения уже не подходило никак. Да и «утенок», если честно, тоже. Скорее уж, кузнечик — сухощавый и почти целиком состоящий из тонких рук и слишком длинных по человеческим меркам ног. Кроме того имелась тончайшая гибкая талия, грация балетной танцовщицы, и все-таки лебединая (тут уж ни отнять, ни прибавить!) шея. Этакая конфетка-нимфетка, которая, как выяснилось совершенно случайно во время занятий с Тароном, вплотную приблизилась к своему совершеннолетию — нежным девяносто девяти годам… Да-а…

Сей факт просто не укладывался в голове, а потому Янис-Эль размышляла о другом. Все это время над ней дамокловым мечом висело ожидание. Каждый день она думала о том, что в любой момент на пороге ее комнаты может появиться кто-то из Вечного Леса и поинтересоваться: как так получилось, что наследница Высокого фьора Моберг фьорнэ Янис-Эль воскресла?

Но время шло, а ничего не происходило. И в какой-то момент она расслабилась, поняв простую истину — начать задавать ей вопросы вроде: «А почему на тебя не подействовал яд, который мы тебе дали?» можно было только от очень большой глупости. А дураков среди высокородных эльфов — первых лиц фьора — наверняка не было. Скорее всего, родственнички — тенор и сипатый — хватились ее тела, поняли, что отравленная ими девушка каким-то образом осталась жива и сбежала, выяснили, что она преспокойно вернулась в Академию и в ней сидит тихо как мышь — только книжки читает, в городе что-то такое непонятное делает и тренируется, и сами затаились до поры.

Но при этом от своей задумки — сменить ветвь наследования фьором — вряд ли отступились. Так что никто не придет к Янис-Эль с теми вопросами, которых она так страшилась. Уж скорее ее навестит очередной отравитель, или прилетит в спину арбалетный болт. Янис-Эль постановила себе никогда не забывать о такой возможности и приучилась мониторить окрестности (в первую очередь крыши домов и особенно ветви близких деревьев), что благодаря ее странному дару было несложно.

Где-то за неделю до начала семестра общежитие постепенно начало наполняться студентами. И сразу начались проблемы. Первый же встреченный курсант — здоровенный парень из числа людей — обрадовался Янис-Эль, как родной, и попытался зажать ее в углу, лапая и похохатывая, но получил по яйцам категорическое «нет» и успокоился, скрючившись на полу. Янис-Эль присела с ним рядом на корточки и долго втолковывала пострадавшему простую истину — что «пятничная я сильно отличаюсь от меня понедельничной». Кто не понял — сам виноват.

На какое-то время это помогло. На Янис-Эль смотрели странно, но держались в стороне, лишь отпуская ей вслед гадости и пошлые шуточки. Немногие эльфы — такие же курсанты Академии — вели себя холодно и отчужденно. Казалось, что фьорнэ Янис-Эль для них просто не существует. Стало ли это следствием того, что ее просто не уважали, или всему виной было предстоящее замужество с человеком, с тхлен, Янис-Эль не знала, да и знать не хотела. Желают ходить, задирая носы, ну и пусть ходят до тех пор пока не свалятся, споткнувшись, и не разобьют себе морду.

Позиция была верной… Но потом трое эльфов попытались устроить ей западню. Это уже было неприятно, но тут сработал дар. Янис-Эль обошла троицу с тылу и изрядно отделала, после еще и основательно запугав. Особой чести это ей не делало. Довести до трясучки троих несовершеннолетних эльфов оказалось совсем несложно. Всего-то и потребовалось пустить в ход малую толику жутковатого жизненного опыта капитана Александры Иртеньевой… Собственно, хватило веревки и крепкого кожаного ремня с тяжелой пряжкой. Полюбовавшись на результат своих трудов — малиновые отпечатки герба Высокого фьора Моберг на лилейных эльфийских задницах, Янис-Эль отпустила всех с богом, в очередной раз попытавшись втолковать, что впредь лезть к ней не стоит.

За день до начала занятий, придя в свою комнату уже под вечер — Тарон теперь перенес тренировки со своей ученицей на самый конец дня, — Янис-Эль выяснила, что с каникул вернулась и ее соседка. Это была тихая, довольно высокая и красивая строгой, чуть холодноватой красотой девушка в консервативном платье до пола и с туго заплетенной косой.