Пятничная я. Умереть, чтобы жить (СИ)

Кроме того, опасным отъезд казался и из-за общей ситуации вокруг Несланд Эльца. Оставлять его сейчас, в такой сложный момент? Сама мысль об этом выглядела неумной. И вообще представлялась чем-то вроде бегства или вообще предательства. Но и не ехать было нельзя. Во-первых, надо было донести свежую информацию о потенциальной военной угрозе до заинтересованных лиц. И лучше это было сделать лично. Да и надежнее стократ. Забавная рыженькая Тэйя — жена пресветлого лира Бьюрефельта, конечно, обещала сказать королю, что на границе неспокойно, но Янис-Эль почему-то не верила в то, что эта молодая женщина сможет быть достаточно убедительной. Во-вторых, диплом об окончании военной Академии для самой Янис-Эль в этом странном мире стал бы чем-то вроде якоря. Одно дело — наследница Высокого фьора Моберг, в которой с минуты на минуту признают самозванку, или жена пресветлого дора Несланда — нелюбимая и нежеланная. И совсем другое — дипломированный военный специалист.

Может быть, Янис-Эль ошибалась. Может быть, на такое вот восприятие слишком сильно влияли все еще не забытые реалии оставшейся где-то в непонятных далях Земли, но доучиться казалось важным. Потому-то она и решила в конечном итоге ехать. Снег и в самом деле должен был стать препятствием на пути захватчиков, а к тому моменту, когда он растает, Янис-Эль, быть может, уже удастся организовать подмогу гарнизону Несланд Эльца… Да и потом, логично было предположить, что после гибели Кориса, который ведь вполне мог успеть выболтать все о планах захвата Несланд Эльца перед своей безвременной кончиной, эльфы — кем бы они ни были — предпочтут операцию отложить… И только Янис-Эль убедила себя, что можно смело ехать в Академию и учиться, как пропали щенки…

Их продолжали искать. Янис-Эль лично спускалась в подвалы замка и обшарила все камеры, экранированные от магии — ей подумалось, что та стена, которую она чувствует и из-за которой не может связаться с малышами, вполне может быть таким вот, как в этих камерах, магическим контуром или щитом. Но камеры были давно заброшены, и никаких щенков в них не было и в помине.

Лута, узнав, что Чертик и Ангела пропали, расплакалась. Альф долго крепился, но после тоже заревел. Теперь надо было утешать еще и их. Эйсону пришлось забрать детей к себе в постель, и только там, рядом с отцом, они наконец-то успокоились и заснули. А вот Янис-Эль в своих планах провести последнюю ночь перед отъездом со своим горе-супругом обломалась. Нет, о полноценном сексе она и не мечтала! Ее тощее эльфийское тельце не оправилось еще и от предыдущего раунда. Но ведь можно было бы потешить друг друга при помощи губ или рук… Ну ладно! Допустим, не друг друга — вряд ли Эйсон согласился бы целовать нелюбимую эльфийскую жену «туда». А вот Янис-Эль сделала бы мужу минет с удовольствием… Или они могли бы просто поспать вместе, обнявшись и делясь теплом своих тел, раз уж сердце Эйсона было по отношению к супруге так холодно…

Но нет. Ничего из этих планов не вышло. Эйсон спал у себя — с Альфом под правой рукой, и с Лутой — под левой. А Янис-Эль… Янис-Эль продолжила понуро таскаться по замку, потому как в своей комнате — холодной и пустой из-за очевидного недостатка мебели после драки — чувствовала себя настолько несчастной и одинокой, насколько это вообще было возможно.

Утром она предсказуемо была еще более мрачной. Да к тому же усталой и невыспавшейся. Карету фьорниса Титус-Тита приготовили к дороге. Вещи уже были уложены в нее. Ждали только Янис-Эль, которая по-прежнему тормозила и выжидала, надеясь, что Чертик и Ангела вот-вот найдутся.

— Если они вернутся, я тут же прикажу переправить их к тебе, — Эйсон, склонив голову, смотрел Янис-Эль в лицо. — Будем надеяться на лучшее. Мало ли какие дела их отвлекли? Они ведь хоть и магические существа, но в первую очередь животные.

Янис-Эль кивала, со всем соглашаясь, но настроение от этого у нее никак не поднималось. В конце концов, ее все же уговорили. Пора прощания настала…

— Мы будем тебя ждать, — Эйсон притянул к себе грустных Луту и Альфа.

Физиономия у мальчишки опять была подозрительно грязной — почти, как в тот день, когда Янис-Эль увидела его впервые. Присев на корточки перед ним и послюнив палец, она принялся оттирать черные размазанные усы. Альф хлюпнул носом и отвернулся.

— Не реви, — сказала Янис-Эль. — Чертик и Ангела не захотят возвращаться к такому реве. Ты мужчина, ты должен быть сильным. Когда они вернутся, то будут голодными, усталыми и замерзшими. Их надо будет покормить, согреть и уложить спать. Сделаешь это вместо меня?

— Да, — снова хлюпнул Альф. — А вдруг они не вернутся?

— Вернутся.

— А ты? Ты вернешься?

— Ну, куда я теперь от вас денусь?

— Возвращайся, — Альф обнял Янис-Эль и вздохнул.

— Без тебя будет скучно, — подтвердила Лута и, потянувшись, поцеловала Янис-Эль в щеку.

Почувствовав, что сама вот-вот захлюпает, Янис-Эль сняла с себя руки Альфа и поднялась.

— Ну, кажется, все.

— Да, — подтвердил Эйсон и отвел глаза.