Пятничная я. Умереть, чтобы жить (СИ)

Титус-Тит смотрел испытующе, изредка пошевеливая острыми, богато украшенными ушами. Янис-Эль усмехнулась неприязненно.

— Я была несколько не в себе, когда уезжала.

— Действительно, — чертов эльф кивнул. — К счастью, Вечный лес оберег тебя — никто не видел будущую супругу пресветлого дора Несланда в столь непотребном виде, — взгляд «модника» вновь, как приклеенный, замер на голых ногах Янис-Эль, которые едва прикрывала свободная рубаха, в которой «юная фьорнэ» предпочитала спать.

Взгляд словно пачкал, и Янис-Эль злобно выдернула из рук Титус-Тита свое одеяние и прикрылась им.

— Дорогой дядюшка, вы бы, что ли, вышли, чтобы я могла переодеться.

— Конечно! Только не забудь о том, что нижнее белье человеческие женщины под своими одеяниями не носят. Считается, что супруг всегда должен иметь свободный доступ к интимным частям тела своей жены.

— Я еще невеста, а не жена и, вообще, мне холодно, — отрезала Янис-Эль, испытывая острейшее желание набить гаду морду.

И ведь было за что! Подлый сукин сын совершенно осознано тыкал Янис-Эль в ее незавидное положение «подстилки тхлен», указывая на ее зависимость и ущербность. Вопрос — зачем? — и задавать не стоило. Тот факт, что Янис-Эль была существом подневольным, даже отучившись в военной Академии, мерзавца совершенно очевидно до крайности грел. Метит на место главы Высокого фьора Моберг? Что ж, вполне возможно. Кто знает, какие лазейки в этом деле сможет найти опытный в интригах человек? А значит, с этим эльфийским уродом в дорогих ярких шмотках надо держать ухо востро.

Когда дверь за фьорнисом Титусом-Титом закрылась, Янис-Эль натянула на себя не только белье, но и штаны, заправив их в привычные сапоги на шнуровке. А уже после, поверх всего надела платье. Оно оказалось длиной до самых пяток, было великовато в груди и вообще сидело безобразно, делая изящную эльфийку болезненно тощей и бледной… Никакой.

И в этом поднасрал, сволочь ушастая! Себе-то на вещички поярче и побогаче расщедрился! Злясь до заострившихся клыков, Янис-Эль подхватила с тумбочки свой уже не раз послуживший верой и правдой ремень с тяжелой бляхой, к которому она еще вчера прикрепила магические ножны со спрятанным в них драконьим мечом, и опоясалась им поверх платья, хоть как-то обозначая тот незатейливый факт, что у нее есть талия.

Но вернувшийся в комнату «дорогой дядюшка» тут же стал возражать:

— Это совершенно лишнее, моя юная фьорнэ!

Янис-Эль не сочла нужным что-то отвечать и молча накинула недавно купленный ей по случаю холодов теплый плащ с меховым подбоем. Он так удачно скрыл под собой долбаное платье, что Янис-Эль даже воспрянула духом. Хоть с самых первых шагов здесь, в Академии, позориться не придется.

Они уже вышли за дверь, когда Янис-Эль как молнией ударило — перстень!

— Минуту! — путаясь в подоле, она кинулась назад в комнату и, мгновенно выдернув королевский подарок из-под подушки, накинула шнурок на шею, одновременно пряча украшение под одежду.

— Ну что там? — недовольный Титус-Тит просунулся в дверь.

— Все. Иду. Забыла кое-что.

Сразу за воротами ее и, к сожалению, фьорниса Титуса (Янис-Эль надоело выговаривать вместе с его и без того дурацким именем еще и не менее дурацкую приставку), который, несмотря на все надежды Янис-Эль, предпочел мягкие подушки твердому седлу, ждала карета. Рядом, удерживая своих саримов под уздцы, стояло несколько рослых эльфов в униформах единого фасона и расцветки. Большинство на появление Янис-Эль в сопровождении «модника» отреагировало равнодушными взглядами, парочка посмотрела презрительно, а один, сука, игриво подмигнул в тот момент, когда Титус отвернулся, чтобы раздать указания.

В карете было комфортно и даже тепло — заботливо уложенные на пол нагретые камни служили чем-то вроде печки. Янис-Эль устроилась на одном сиденье — причем осознанно так, чтобы рядом с ней места не осталось совсем. Титус, хмыкнув, уселся напротив.

— Видишь? Совершенно напрасно ты беспокоилась. Я привык путешествовать с комфортом, и в моей карете ты точно не замерзнешь, моя юная фьорнэ. Кстати… Скоро тебе от этого титула придется отвыкать. Будешь пресветлой дорой. Звучит вполне… достойно.

«Паскуда!» — подумала Янис-Эль, но промолчала, отчетливо понимая, что если только начнет говорить гадости в ответ, то остановиться уже не сможет. Карета покачнулась — видимо, кучер забрался на козлы. Потом до Янис-Эль донесся его громкий свист, экипаж дернулся и покатил. В городе — очень неторопливо, а за его чертой — уже значительно быстрее. Смотреть на сидевшего напротив «модника» совершенно не хотелось, а потому Янис-Эль уставилась на проплывавший мимо пейзаж.