Пятничная я. Умереть, чтобы жить (СИ)

— Вот! — Эйсон рассмеялся довольно и выпрямился, потрясая в воздухе зажатыми листами. — Понимаешь, я давно об этом думал. В одежде, которую все мы носим, все так традиционно, так скучно. Ничего не меняется веками. Так ходил мой дед, потом отец, а после будет ходить Альф и его дети. А уж женские платья и вовсе… Мне казалось, что все это должно давным-давно надоесть. И я рисовал… Посмотри вот на такой вариант. Он, конечно, очень смелый, но… В общем, посмотри.

Эйсон ткнул Янис-Эль в грудь стопкой листов. Та приняла их. На рисунках были изображены мужчины и женщины, одетые ярко и, по сравнению с тем, что привыкла видеть Янис-Эль на людях этого мира, необычно и действительно по-революционному. Но для капитана Александры Иртеньевой рисунки странными совсем не выглядели. То, что предлагал в качестве супер-смелой одежды Эйсон, на Земле в Средние века носили рыцари в Европе: сапоги или туфли, узкие штаны или лосины, рубашка с широкими рукавами, а поверх всего этого свободная туника длиной чуть ниже попы или до середины икры (кому что стройность ног позволяла). В качестве основного аксессуара — богато украшенный пояс и вышивка у ворота и на манжетах. Правда, в период земного Средневековья никому бы и в голову не пришло предлагать что-то подобное женщинам, а Эйсон сделал это. Повседневные туники, предназначенные для дам, были длиннее мужских. Но и их, по замыслу Эйсона, следовало надевать поверх рубах и плотных штанов, заправленных в короткие изящные сапожки вроде традиционных эльфийских. А вот нарядные платья для торжеств, которые уже не предусматривали под собой штанов и сапог, а лишь чулочки и туфельки, позволяли видеть не только щиколотки, но и голени. Революция! Натуральная революция!

Для себя Янис-Эль присмотрела наряд из узких, облегающих ногу штанов, сапог длиной до колена, рубашки с широкими присборенными рукавами и свободным отложным воротником и длинного приталенного жилета, который прикрывал бы ей ноги до колен. Такая длина позволяла и на сарима сесть и, в случае чего, пендель отвесить. А приличия можно было при этом соблюсти, накинув сверху что-то вроде длинного восточного халата или русского кафтана.

Эйсон, в нетерпении заглядывавший ей через плечо, оживился и ткнул пальцем в тунику.

— Я хотел как-то назвать такую длину платья, но не придумал…

— Назови его «мини», — перебила Янис-Эль, усмехаясь, — и, клянусь сосками святого Вазилеоса, ты войдешь в историю этого мира.

— Так ты согласна носить что-то подобное?

— Еще как! Но только если разрешение на это от тебя будет в письменной форме.

— Это я подпишу. Это все же… не так смело, как привыкли ходить вы, эльфийки, понимаешь? Я думал, если правильно… ну, понимаешь, правильно подать при дворе… Это может стать популярным.

— А ты заработаешь на этом денег.

— Денег? — Эйсон удивленно вскинул брови.

Янис-Эль только молча возвела глаза к потолку. Да уж, случай ей достался действительно тяжелый. Бабушка Саши Иртеньевой про таких говорила: «не от мира сего». И ведь точно — в делах дурак дураком. Глаз да глаз за таким вот «христосиком» нужен… Янис-Эль уже начала увлеченно строить планы того, как она проведет рекламную кампанию и запустит производство… А после, разом погрустнев, одернула сама себя. Какие еще планы? Какие еще, на фиг, планы? Или она вдруг сошла с ума и решила тут остаться, добровольно улегшись в постель под этого чудика? Она что же, этого… хочет?!

Окончательно запутавшись в собственных мыслях, Янис-Эль тряхнула головой, в очередной раз постановив, что проблемы следует решать по мере их поступления. Для начала она узаконит свой меч и собственные штаны на заду, укоротит себе платьишко по самое «не балуйся» — уже шаг вперед на пути к вселенскому счастью, — а уж после…

Из мастерской они опять спустились вниз, в спальню, где Эйсон дописал заказанную ему «разрешительную» бумажку. Перечитав, Янис-Эль тщательно сложила ее, и сунула в карман штанов. Муженек проследил за ее рукой, и взгляд его тут же уцепился за ножны.

— Теперь показывай.

По мере того, как меч покидал свои короткие магические ножны, взгляд дора Несланда становился все более изумленным. А под конец, когда Янис-Эль вытащила клинок до конца и протянула его горе-супругу, сжав рукоять одной рукой, а лезвие положив на ладонь второй, Эйсон и вовсе выглядел человеком потрясенным до самого основания личности.

— Но это же…

— Меч пресветлого дора Тарона. Тот самый, которым ему отсекли руку. Клинку больше трех тысяч лет. Он обладает своей собственной магией, основанной на пламени и крови драконов, и он выбрал меня после того, как прежний хозяин решил от него отказаться. Мы с ним соединены и должны быть рядом, чувствовать друг друга, понимаешь?

— Да-а, — благоговейно протянул Эйсон и покачал головой. — Ты полна сюрпризов, жена моя.

— Как и ты, муж мой, как и ты, — Янис-Эль ухмыльнулась.