Пятница 13-ое

Глаза Аманды наполнились слезами. Она недоуменно смотрела на мужа и прикрывала лицо руками.

Но как всегда бывает у пьяных, внезапно настроение Джона изменилось. Он притянул жену к себе и стал грубо стягивать с ее плеча кофту.

— Что ты делаешь! — возмутилась Аманда. — Тут же ребенок!

— Я хочу развлекаться. Ты развлекаешься с другими, а со мной не хочешь? Да? — он встряхнул жену. — Мне говорили об этом. Все соседи знают и говорят.

— Это сплетни.

— Я знаю, что говорю.

— Зачем ты веришь другим, а мне не веришь?

— Мне хочется тебя именно сейчас, именно здесь, — Джон грубо пытался раздеть жену.

— Нас видит Тина…

— А мне плевать, ей можно смотреть, как ты развлекаешься с другими…

Аманда пробовала унять мужа, но тот все больше и больше распалялся.

— Я хочу развлекаться именно сейчас и именно здесь!

Если до этого Тина просто испуганно смотрела на отца, то теперь ее захлестнула волна ненависти.

— Я ненавижу тебя, папа, слышишь, ненавижу! — закричала Тина и выбежала из дома.

Спохватившись, Джон и Аманда Шеферды увидели закрытую дверь. Немного подумав, Джон бросился вдогонку за дочерью.

— Джон, останься, она немного походит, прийдет в себя и вернется, — сказала Аманда.

— Не учи меня, что делать и чего не делать, — Джон зло хлопнул дверью и выбежал на террасу.

Он осмотрелся, куда могла скрыться девочка.

Слезы заполняли глаза Тины, когда она выскочила на крыльцо дома. Она попыталась сосредоточиться, но это у нее не получилось. И тогда она стремглав бросилась по темной аллее к озеру. Она бежала среди низких кустов, ветви хлестали ее по лицу, она пробовала прикрыться руками, ноги сами несли ее к гулкому деревянному помосту, который метров на двадцать уходил в озеро. Вдогонку летел крик отца:

— Тина! Тина! Дочка, вернись. Тина! Я тебя люблю, вернись!

Джон, казалось, протрезвел.

Но Тина знала, что это ненадолго. Стоит помириться с ним, как он вновь начнет ссору.

— Я не верю тебе.

— Тина, я люблю и тебя и маму, вернись!

— Ты злой…

— Я больше не буду пить, я помирюсь с мамой, с тобой, мы будем жить вместе.

— Ненавижу, ненавижу, — шептала девочка, продолжая бежать.

Ее шаги гулким эхом отзывались в глухом ночном лесу. Изредка слышались вскрики ночных птиц, которые еще более усугубляли ее настроение, пугали и приводили в смятение детскую душу. Она знала, что мать никогда не изменяла отцу, что мать любит его, и она, тринадцатилетняя Тина тоже любит, но только тогда, когда он трезв и ласков с нею, когда он спокоен и мирен. А волны ненависти набегают на нее только в то время, когда он пьян и груб. Когда он бросает в стену стаканы с недопитым виски, переворачивает столы и ломает стулья. Тина боялась этих припадков ярости, она вся содрогалась, лишь только увидев отца со стаканом в руке.

Девочка в растерянности остановилась на конце причала, внизу плескалась черная как ночь вода. Отец уже бежал по гулкому причалу. Поняв, что деваться ей некуда, Тина вскочила в лодку, привязанную к свае, и лихорадочно принялась распутывать веревку. Пальцы ее не слушались, кожу царапал шершавый трос. Наконец, узел поддался, конец веревки плюхнулся в воду, и девочка, зло оттолкнувшись от сваи, отплыла метров на пять от причала.

— Тина! Куда ты, вернись! Я больше не буду пить! — кричал отец, стоя на самом конце причала, растеряно опустив руки, он не знал, что делать, что предпринять. Лодка без весел, и девочку может унести на середину озера.

Широкая прогулочная шлюпка медленно, как во сне, отдалялась от свай. Тина видела причал, видела фигуру отца, слышала его голос, но она не отвечала ни на его мольбы, ни на просьбы, ни на вопросы. Она сидела на носу лодки, закрыв лицо руками. Девочка плакала, слезы уже не душили ее, а тихо лились из глаз и капали на ладони.

— Тина, не надо, не надо. Дорогая, прошу тебя, вернись! — мгновенно отрезвев кричал Джон, но он ничего не мог поделать — больше лодок поблизости не было. Ему оставалось только смотреть на белую шлюпку, которая, покачиваясь на черной глади, тихо скользила в ночь.

Через несколько минут из дому выскочила на крыльцо ее мать. Она осмотрелась, услышала голос Джона и бросилась к дощатому причалу. Она бежала, на ходу вытирая слезы и поправляя растрепанные волосы.

— Тина! Тина! Дочка, где ты! — испуганно кричала женщина.

Девочка молчала. Волна ненависти захлестнула ее.

Она не могла говорить. Но услышав крики матери у Тины вновь появился голос.

— Я ненавижу тебя, ненавижу! Убирайся! — вскрикнула она. — Ты снова будешь пить! Я не верю тебе! Не верю! Ты слышишь, я тебе не верю. Я ненавижу тебя! — кричала девочка, вцепившись руками в борт лодки.

— Крошка! Тина! Дочка! Вернись! Извини меня, поверь, я больше не буду. Поверь! — беспомощно разводя руками, умолял девочку отец.