Читаем Пятница, тринадцатое полностью

Пятница, тринадцатое

– Проклятье Кащея на ваши души!!! Почувствуйте дуновение Вечного Льда!!! – входя в экстаз, хольгардские еретики насылали на ордынцев заклятье за заклятьем. Волны холода заливали вражеские войска, мечи ордынцев трескались, а сами они падали замертво, пронзённые ледяными иглами.

– Магистр! Мы должны завершить обряд! – успел выкрикнул комтур, прежде чем его тело пронзил десяток стрел.

Храмовник рухнул в снег, его кровь изливалась на поляну, смешиваясь с кровью его павших братьев. Раскосое лицо опричника нагнулось над ним, поглядело в умирающие ледяные глаза:

– Воть ти и попальси, хлямовьник!

– Ты забрал мою жизнь… – зло выдохнул комтур.

– В Цальгляде зя твой тлюп халасо заплятят!

– Но у меня их осталось ещё восемь!

Мёртвая рука комтура схватила шею москаля мёртвой хваткой, с хрустом ломая шейные позвонки, вышибая жалкую душонку из этого немытого тела. Поднявшись, храмовник одним броском кинул ордынца к подножью Монолита. И кивнул магистру.

Тот всё понял сразу:

– Подношу тебе этот череп, Бог Крови! – острейшим жертвенным ножом магистр отсёк голову москаля и насадил её на свой рунический посох.

– Хаш Зхарр Хашут!!! – заклятьем огня он сорвал плоть с головы, оставляя лишь покрытый пламенем череп.

– Да будет Тьма! – три удара посоха, пять рунических формул, шесть запретных жестов… И Монолит снова засиял неземным огнём.

И вот, когда тёмная фигура, сотканная из теней падших душ и окутанная зеленоватым мерцанием рунических формул, выплыла из Монолита, вскинула руки к кровавой Луне и, разверзнув пасть, взревела в диком истерическом вопле-завывании, опричников парализовал Древний Ужас. А ещё через мгновение они в остервенелом безумии, побросав оружие, в страхе бежали с поляны…

*****

Комтур выдрал из черепа последнюю стрелу и посмотрел на своё отражение в Реке Волхвов. Гигантская рваная рана, обезобразившая его лицо, зарастёт плотью ещё очень нескоро. На людях в таком виде лучше не показываться. Недовольно крякнув, он вновь накинул серый рыцарский капюшон. Вот, так будет гораздо лучше.

Комтур вновь и вновь разглядывал ритуальный тризуб новгородского первосвященника.

Сколько ему лет? Веков? Тысячелетий? Человек едва способен сдвинуть эту махину, а уж о том чтобы держать её одной рукой или размахивать в бою не могло быть и речи. На каких существ он был расчитан? Кем ковался? И зачем? Когда-нибудь он узнает. Надо лишь набраться терпения. И воли. Эти северные земли негостеприимны, но именно им суждено стать для него новым домом.