Пятница, тринадцатое

Вот такие пироги! Что ж, тут, я думаю, все довольно просто.

И первый и второй раз оружие украл Славик Капустин — с него станется. Такой мальчишка, как он, не устоит перед возможностью позаимствовать пистолет, тем более если его хозяин мертв.

Одновременно мне стала ясна причина переговоров Максима с профессором и визита к нему Доры, в чьей тяжелой сумочке во время вчерашнего ужина наверняка и находился этот самый пистолет.

Первый раз Максим упросил Шмакова не поднимать шум, и Дора вернула оружие. Во второй раз просить было уже некого, и Капустин предпочел избавиться от пистолета, а не сообщать о нем в милицию.

* * *

Вышагивая по дорожкам парка, плавно переходящего в сосновый лес, я заметила вдали знакомую фигуру. Милена Волкова явно двигалась в каком-то определенном направлении — уверенно и решительно.

Я двинулась вслед за ней.

Через несколько шагов, там, где дорожка круто поворачивала вправо и открывала перспективу длинной аллеи, я поняла, куда устремилась Милена. Вернее, не куда — а за кем. Впереди маячил женский силуэт.

Милена ускорила шаги. Я тоже пошла чуть быстрее, стараясь держаться от нее на почтительном отдалении, но не теряя из виду ее фигуру.

Волкова преследовала Антонину Платоновну — разглядела я, пройдя еще несколько метров. Меньшикова медленно брела вдоль посадок, не подозревая о грозящей ей с тыла опасности.

«Будет буря», — решила я про себя и, как показало дальнейшее, не ошиблась.

Последние сто метров Милена почти бежала, тяжело при этом дыша. Ее уже нельзя было остановить, и она надвигалась на мирно прогуливающуюся Меньшикову неумолимо, будто асфальтовый каток на беззаботного котенка.

— Эй ты, — крикнула наконец Милена, — обожди меня! Сейчас мы с тобой поговорим.

Антонина Платоновна остановилась и повернулась лицом к Волковой. Она уже поняла, что ничего хорошего из их разговора не получится, но отступать было некуда, и Меньшикова решила встретить врага лицом к лицу.

Я не хотела вмешиваться в происходящее, разве что дело дойдет до кровопролития. Затаившись в отдалении за густым кустом боярышника, я стала наблюдать за диалогом двух женщин — отсюда до меня долетало каждое слово и были четко видны их фигуры.

Милена не теряла времени даром и сразу приступила к экзекуции. Она схватила Антонину за плечи, стала резко ее трясти и плевать при этом ей в глаза. Меньшикова ожидала какой-нибудь пакости, но не была готова именно к такому повороту событий.

Впрочем, она быстро спохватилась и с необычной для такой изысканной дамы прытью двинула Милене коленом в пах. Та охнула и на секунду ослабила хватку, но тут же снова ринулась на Меньшикову.

Милене удалось повалить ее наземь, и несколько секунд после этого дамы катались по стерне, стараясь уложить друг друга на спину, что знаменовало бы собой полную и окончательную победу.

Волкова победила, и тут не последнюю роль сыграла ее комплекция. Усевшись верхом на Меньшиковой, она еще раз смачно плюнула ей в лицо и торжественно провозгласила свой текст:

— Еще раз подойдешь к Семе, я тебе глаза выцарапаю! Усвоила?

Меньшиковой ничего не оставалось, как кивнуть, насколько ей позволяло ее положение.

Волкова удовлетворилась победой, поднялась и, отряхнув платье, с видом победительницы зашагала прочь по дороге, возвращаясь в корпус.

Антонина Платоновна тоже через некоторое время поднялась с земли и, потрясая кулаками, злобно прокричала ей вслед…

Уж от нее-то я не ожидала услышать подобное перечисление всевозможных органов и адресов.

За ужином я время от времени бросала взгляд на Волкову с Меньшиковой. Обе женщины вели себя так, как будто между ними ничего особенного не произошло и всего каких-нибудь полчаса назад они не валялись по мокрой траве, стараясь побольнее пнуть одна другую каблуком в бок.

Меньшикова, конечно, немного ободралась о колючую траву, но умело нанесенная косметика скрывала царапины. Обе женщины сменили испачканные туалеты и между собой в этот вечер, естественно, не общались.

На ужин пожаловал совсем уж было потерявшийся Артем Погодин. Но лучше бы он этого не делал. Во всяком случае, в таком безобразном виде.

Его белый пуховый свитер был местами разодран, местами испачкан черными и желтыми пятнами.

Пил Артем, судя по его физиономии, долго, вдумчиво и не без надрыва. Его осоловелые глаза слегка подергивались, а руки ходили ходуном.

Уже на пороге столовой Погодин взял себя в руки и решительной походкой направился к столу. Однако он миновал наш столик, даже не взглянув на свою ахнувшую супругу, а пошел прямо к Капустиным.

Подойдя к Максиму, Артем остановился возле него и, слегка покачиваясь, предложил:

— Ну что, пойдем выйдем, поговорим? Нам ведь есть о чем поговорить?

Максим отрицательно покачал головой, дожевывая антрекот с лобио.

— Лучше завтра с утра.

Такой вариант не устроил Артема, и он решил настоять на своем. Он схватил Максима за лацкан и резко оттолкнул его к окну.

Капустин полетел на пол вместе со стулом, разбрызгивая подскочивший над скатертью соусник с лобио, которое заляпало брюки и ему и Погодину.