Пятое Евангелие

Во время беседы профессор Гутманн признался, что очень заинтересовался пергаментом, и, по мнению Анны, это обстоятельство послужило причиной, по которой ее собеседник не решался сделать предположение относительно цены объекта. Наконец Гутманн сообщил, что ему потребуется не меньше недели, чтобы дать более или менее точное заключение. Именно столько времени должно было уйти на ознакомление с содержанием рукописи. О гонораре за свои услуги он не обмолвился ни словом.

После визита к профессору Гутманну Анна почувствовала некоторое облегчение, хотя и не могла понять почему. Но она, по крайней мере, удостоверилась, что во всех странных событиях последних дней пергамент играл важную роль.

Когда Анна выходила через центральный вход института, мимо поспешно прошел человек, который показался ей знакомым. Но она тут же отбросила эту мысль. Каждую ночь в ее сознании всплывало слишком много людей и образов, так что подозревать что-либо было просто бессмысленно.

По пути домой Анна решила зайти в небольшое кафе с маленькими мраморными столиками на Терезиненштрассе, где всегда можно было заказать удивительно вкусные блюда итальянской кухни. Она погрузилась в размышления, имя Бараббас не шло у нее из головы.

Ночью, беспокойно ворочаясь на кровати, Анна видела на потолке спальни странные образы, которые появлялись и исчезали, как и в предыдущие ночи. Сама того не осознавая, она шептала: Бараббас, кто ты? Бараббас, что тебе нужно от меня?» Она со страхом прислушивалась к шуму ночного города, пытаясь уловить в нем ответ таинственной силы, которая уже успела причинить столько несчастий. Но в пустом доме было по-прежнему тихо, И лишь старые английские часы на первом этаже напоминали и себе приглушенным боем через равные промежутки времени.

– Ты не в себе… Да что там, будем говорить начистоту – ты сходишь с ума! – бормотала Анна сонно, чтобы немного подбодрить себя, и тут же погружалась в тревожный полусон, который, словно наркотик, подпитывал ее воображение и подавлял сознание. Телефонный звонок, который напугал ее и заставил резко сесть в кровати, она сочла плодом воображения, поэтому накрыла голову подушкой и зажала уши, чтобы ничего не слышать.

Немного успокоившись, Анна подумала, что, возможно, ей стоит посетить психиатра, вместо того чтобы носиться с загадочным пергаментом от одного эксперта в области коптской истории к другому. Но в этом случае она, скорее всего, никогда не узнает правды, не поймет, что стало причиной смерти Гвидо и почему, где бы она ни искала ответы на свои вопросы, везде наталкивается на стену молчания.

Телефон зазвонил с той беспощадностью, на которую способно это изобретение в ночное время суток. Анна собралась было опять спрятать голову под подушку, когда поняла, что этот звук не был плодом ее воображения. Нет! Телефон на самом деле звонил.

В полумраке она ощупью добралась до столика с телефоном и сиплым после тревожного сна голосом сказала:

– Алло?

– Фрау фон Зейдлиц? – спросили на другом конце провода.

– Да.

– Вы должны, – послышался мужской голос, – прекратить любые попытки узнать что-либо о пергаменте. Это в ваших же интересах.

– Алло! – закричала Анна взволнованно. – Алло, с кем я говорю?

Но услышала лишь короткие гудки – таинственный собеседник положил трубку.

Анне показалось, что голос ей знаком, но она не могла с уверенностью сказать, что он принадлежал Гутманну. Если допустить, Что это так, то какие причины могли побудить профессора звонить ей домой в такое время? О чем он хотел предупредить?

Анна больше не могла лежать в постели. Она встала, пошла в ванную и умылась холодной водой. Наспех одевшись, она включила кофеварку, из которой через некоторое время с громким шипением сбежал кофе. Ароматный напиток отрезвлял и делал мысли более ясными. Держа чашку обеими руками, Анна села в кресло.

– Бараббас, – сказала она негромко. – Бараббас, – повторила она и покачала головой.

Анна замерзла, но продолжала неподвижно сидеть, глядя прямо перед собой, пока не настало утро, принесшее с собой хоть какое-то облегчение.

12

Оказавшись в безвыходной ситуации, люди часто переживают мгновения, когда напряжение отступает под действием неожиданного воображаемого проблеска надежды, который кажется способным решить сразу все проблемы, словно по мановению волшебной палочки. Именно в таком состоянии находилась Анна. Гутманн знал о пергаменте больше, чем рассказал во время их первой встречи. Сейчас, прокручивая в голове беседу с профессором, Анна была почти уверена в этом. Как настоящий эксперт в области коптологии, он наверняка знал не только содержание, но и должен был иметь представление обо всех